Сидера плоть от плоти своего народа, квинтэссенция его способностей, мышления и тревог. Предупредительный клапан, который уж много лет надрывно свистит от того, что давление в старом ржавом котле чрезмерно велико. Ещё немного – и вся система взорвётся. Но никому до того нет дела, а кому есть – тот уже далёко, бежит, спасая свою жизнь.
– А что насчёт фехтования?
– С куклами?
– Ага!
Она кинула пару гибридных клинков – похожих на рапиры, тонких, но смертельно опасных. Пробивают на раз любую броню, стоит подобрать резонансную частоту. И, хотя делают их для колющих ударов, рубить ими можно так же славно, отсекая конечности и головы, лишь бы лезвия хватило.
– Как ты так ножны взворачиваешь? – усмехнулась она. – Будто это длиннющая катана, а не игла чуть больше полуметра!
– Я… Иногда я так надеваю. Не знаю, я никогда не носил другого клинка, – Оклайн их поправил.
– Ну-ну. А… Ты сможешь протезом?
– Постараюсь.
Оклайн по привычке всегда брал холодное оружие в левую, а огнестрельное – в правую. Хотя разницы, на самом деле, никакой не чувствовал, одинаково владея обеими руками. Проверим, насколько замена соответствует оригиналу.
Соседний контейнер открылся, обнажив набор тренировочных моделей.
– Я уже их жалею!
Лёгким взмахом пробил манекену сердце. Вторым – брюшную аорту. Третьим – перерезал бедренную артерию. Легко задел шею – пустил кровь из сонной. Даже, казалось, не летальный тычок в плечо оборачивался таким кровоизлиянием, что бедолагу уже не спасти. Один удар – один труп.
– А если бы они были в латах, смог бы так же?
– Да, – довольно протянул он.
– Ну, посмотрим! Моя очередь!
Поначалу она била так же точно, словно живая молния. А после начала калечить. Крохотные, болезненные порезы. Оклайн сразу заметил – бьёт она по слабым местам мидду, а не людей, при этом грязно ругаясь вполголоса.
– Может, дашь ему уже милосердие?
– Нет! Своих министров я возьму живой! Чтобы на своей добротной шкурке ощутили все те пытки, что в наших тюрьмах применяют! Они не заслужили милости! Путь помучаются! Вот так! – одним взмахом Наррайн пересекла три тонкие артерии, обрекая врага на долгую мучительную смерть. – Пусть пробегутся по минному полю! Чтобы ногу оторвало! А потом покукуют в усилителе боли! А потом!.. Потом!
– Сидера, успокойся. Они не стоят того, чтобы рвать ради них душу. Мы должны быть милосердны ко всем разумным существам, или кем мы будем?
Отдышавшись, она показала изуродованной кукле фигу и кивнула.
– Чего-то я переборщила.
– Успокойся. У тебя есть плавные развлечения?
– Ага! Сейчас! – она залезла в подсумок. – Чёрт! Кончились!
– Кто?
– Шарики. Видишь линии?
Пути роботов означались жёлтыми сигнальными дорожками, регулярно обновляемыми небольшим штатом автоматической обслуги. Недолго думая, Сидера отправилась в поисках одного из них, дабы честно «позаимствовать» немного краски.
Оставшись один, Оклайн с минуту продолжал пулять в дырявые портреты, однако без пары это оказалось в разы скучнее. Устав, он присел на контейнер и зевнул.
– Ты как?
– Прошу прощения?
– Как себя чувствуешь?
– Честно, отвратительно, – признался Сафф.
– С чего вдруг?
– Вижу регресс, разрушение и хаос. Это противоречит моим устремлениям. Я колониальный ИИ. Я рождён, чтобы строить и созидать, а не уничтожать.
– Тем не менее, природа могла оказаться враждебна.
– И оказалась. Я недоглядел. Слишком поздно обнаружил угрозу. Я виновен в гибели «Вавилона» и всей команды.
– Брось. Ты ещё не знаешь, в чём я виновен. По сравнению с этим, твои ошибки – ничто! И кто тогда знал? Никто. Ты сделал всё, что мог. Не получилось.
– Меня удручает подобный результат.
– Сафф, мы ведь друзья. Ты знаешь, что я тебя не виню. Зачем объяснения? Зачем? Просто продолжай жить дальше.
– У вас не получается.
– Попытка считается.
– Попытка не есть результат.
– А что будет, если не пытаться? Не можем достать до звёзд? Забудем про них. Не можем жить хорошо? Будем жить как свиньи. Кто мы без стремлений?
– Они недостижимы.
– Тут путь важнее цели, – он мечтательно улыбнулся. – Возможно, мы ещё увидим расцвет нового общества! Как в наших мечтах! То будет время!
– Маловероятно, однако… я надеюсь.
– Не теряй задор. Он тебе идёт.
– Разве?
– Разумеется. Весёлый рободруг, стакан сомы и тёплая постель – что ещё нужно для счастья?
– Вера в завтрашний день?
– О! И это тоже. Не унывай. Победа неизбежна.
Внезапно из-за спины выскочила Сидера.
– За мной, живо!
– Что такое, что случилось?!
– Нет времени! Быстрее! Пока они не заняли ангар!
Они метнулись к «Бездне» через автоматический терминал. В бедном свете почти бесшумно погрузчики тасовали контейнеры, заполняли пустые и правили полные по конвейерам машины. Штабеля высились тут и там, исчезая и появляясь за мгновения. Пища Ордена распределялась меж отлетающими судами, внутренними хранилищами и складами в сером гуле полумрака.
Уклоняться приходилось часто и резво, и, если бы не совершенные глаза, пару раз железные руки прошлись бы по бокам. Однако Сидера, маячащая впереди бледным пятном, и без такого преимущества давала солидную фору. Лишь доскональное знание всех процессов позволило им проникнуть в один из ящиков, избежать упаковки и заправки и попасть через раздатчик наружу, прямо в ангар.
Нервно дыша, она выглянула через щель.
– Все чисто! Бежим!
Скинув крышку, пара кинулась к одиноко стоящему транспорту. Пусто и тихо, куда делись все техники? Шаги гулко отлетали от стен. До трапа оставалось буквально двадцать метров, как перед ними возник рыцарь.
– Стоять! – догнал их крик Арраса. – Именем Совета, вы арестованы!
– Вот чёрт!
– Стоять, или будем стрелять! – их окружила толпа. – Ты! – Аррас глянул на Наррайн. – Кто бы ещё это мог быть?! Безумная девчонка! Сейчас ты действуешь против воли Галактического совета. Ещё один шаг и…
Сидера нокаутировала его одним ударом. Кинулась на оруженосца.
– Беги!
Против элитных лат не было ни шанса. Их рывок сдержала несокрушимая сталь искусственных мышц и скорость мысли имплантатов.
Оклайна скрутили, поставили на колени, заключили в наручники. Сидеру ударили пару раз шокером, чтобы успокоилась.
– Так куда лучше! – наконец очнулся Аррас.
По лицу его струилась алая кровь из разбитого носа, а правый глаз закрыло распухшее рассечённое веко.
– Безумная девчонка! Всем известно, что серебролицые – высокомерные уроды. Ты даже не пытаешься казаться другой.
– Остолоп! Что ты творишь?!
– Действую по закону! Не то, что вы, самодеятели! Традиции, видите ли, им позволяют решать всё! Да плевать мне на ваши традиции! Есть закон.
– Есть заказ, – продолжила Сидера. – А ещё правительство, перед которым надо выслужиться! И собачка министра, которую обязательно нужно погладить!
– Хватит! Твоему крохотному мозгу не осознать и толики того, что творится у нас в Ордене!
– Ты нарушаешь личный приказ магистра! Эх! Когда я выберусь из этой заварушки, и не думай о пощаде! Тварь! Предатель! Крыса! Ты не достоин носить наш герб!
Она вырвалась. И прежде, чем её успели схватить, размазала шарик светящейся сигнальной краски по левой половине кирасы Арраса. Тот рассвирепел. Дал пощёчину уже связанной Сидере и плюнул на неё.
– Я выше тебя, безродная свинья!
Пока Оклайн отчаянно искал выход и, казалось, нашёл, створки ангара распахнулись. Внутрь влетел катер Гвардии – алого цвета дипломатического иммунитета. Не успел он коснуться земли, красные скафандры попрыгали вниз и окружили их.