– Понимаю, до нас доходят крайне пренеприятные слухи, – Раекка перебрала керамические пальцы. – Так это правда.
– Да. Что бы ты ни слышала, всё правда.
– Опасно так говорить, ты даже не представляешь, сколько всего я слышала в твое отсутствие, в том числе и о тебе, – она заглянула ему за спину, перемигнулась с Сидерой и задержала взгляд на Отто.
Тот браво заложил руки за спину, выкатил колесом грудь и мечтательно глядел куда-то вверх. Словно с портрета сошёл.
– Неожиданно, но приятно. Надеюсь, вам понравится в гостях.
Она была редкого бронзового отлива, и, в отличие от большинства соплеменников, казалось удивительно гладкой. Её чешуйки аккуратно прилегали друг к другу, её янтарные глаза обрамляли тонкие пластинки, на её коже, того же тёмного, медового цвета темнели пятна, будто тени. Она любила полумрак, любила игру света, ведь так выглядела только краше. И знала это.
– Поговорим наедине?
– Конечно.
Она легко выдохнула и приобняла его за талию.
– Так пойдём же.
– А что с моими товарищами?
Райна обернулась и обвела рукой их, прислугу, багрянец занавес, десятки дверей.
– Это дом удовольствий! Тут исполняются желания! – она расхохоталась.
– Идём, пень, я покажу, что значит настоящая драка! – потащила за край мундира Отто Сидера.
Их проводили взглядами.
Через десять минут в роскошном пентхаусе, на высоте над Зеркальным городом, под звон капель распивали алое вино. Словно потоки крови, по стенам струились гобелены, украшения разных культур и эпох неизменно сливались в одну чудеснейшую картину, нисколько не противореча друг другу. Вдыхая дурманящие ароматы духов, размякнув на шёлковых подушках, они сидели рядом и говорили о всяком.
– Это так печально. Они совершили большую ошибку, когда обвинили тебя.
– Они действовали по протоколу.
– Какие же вы глупые! – она оторвала ягодку от кисточки. – Такие… такие… варварские.
– Топорные.
– Да! Да! Как режет слух! То самое слово! Повтори ещё раз.
– Топорные, – Оклайн невольно улыбнулся.
– Каких только унижений не придумают!
Она легла на колени. Радостно улыбнулась, когда его рука легла на живот. Вздохнула.
– Ещё вина?
– Пожалуйста, – она отпила совсем чуть-чуть пурпура. – Какой вкус! Какие нотки! Ты заметил?
– Конечно. Бенденское?
– Как ты угадал?!
– Хах! Мы ведь не в первый раз тут.
– Я берегла эту бутылку для особых случаев. Триста лет выдержки! Мм-м… Был ли ты когда-нибудь около того шато?
– Нет. Я слишком занят ныне для поездок.
– Ничего. Как-нибудь съездим! Там солёный воздух с моря, солнце круглый год и так тепло! А ещё повсюду усадьбы, усадьбы, усадьбы. Там… Там такой запах сена, травы. Мм-м!.. А ещё много скал и рифов с разноцветными рыбками!
– Мне по душе борей и сосновый бор, чтобы пахло смолой, а древние мегалиты, словно кости, торчали из земли! Чтобы фьорды тянулись на сотни метров, чтобы о них с воем бился прибой. Чтобы под ногами шуршала хвоя, а туманы, словно молоко, скрывали долины поутру.
– Я тоже люблю туман, но дождь… Я не люблю ливни.
За окном сверкнула молния. Раекка слегка поёжилась.
– Не бойся, я не промокаю.
– Ха-ха-ха! Прикроешь меня?
– А почему бы и нет?
Опустевший бокал с воздушным звоном опустился на малахитовый столик.
– Тебе нравится?
– Конечно.
– Ты всегда так отвечаешь!
На её лице появилась недовольная потешная гримаса, которая тут же стаяла, стоило её погладить.
– Продолжай. Не останавливайся.
– Ты такая невесомая.
– Да, мне нравится это слово. Давай быстрее, плотнее. Я хочу жара! Хочу жизни! Разгони кровь!
Оклайн обхватил Райну металлической рукой и поднёс к самому лицу.
– Тебе не больно?
– Нет. Неприятно, но терпимо.
– Я могу обмотать её атласом.
– Не надо. Ты такой едва шершавый и грубый.
– А ты упругая и гладкая. И мне это нравится.
– Да…
Он отбросил всякие сомнения и поцеловал её.
– Да…
***
Лишь к следующему вечеру они начали собственно то, ради чего встретились. В руках её сверкала игла, объединяя бордовые лоскуты – Райна любила иглы и умела найти им применение. Где-то, среди экзотической коллекции, имеется шкафчик, наполненный экземплярами сего предмета из сотен эпох и культур.
Сидя в креслах друг против друга, лаская на языке сочные напитки и тающие во рту фрукты, говорили о генерале Лиспераксе.
– Он ведёт себя странно, – протянула Райна. – Неподобающе своему положению.
– Слышал, он любитель развлечений.
– Развлечений?! Да хотя бы знаешь, что он сделал с моими девочками?! Он убил их, пьяный! – она фыркнула. – Его манеры мне неприятны. Когда я узнала и позвонила. Эх…
– Что случилось?
– Он нёс какой-то бред. Слов было не разобрать. Первые минуты две я и понять не могла, с кем говорю. Думаю, он перешёл всякие границы. Наверняка следствие от употребления тяжёлых препаратов.
Оклайн покачал бокал. С одной стороны – преимущество, ведь наркомана легче шантажировать, с другой стороны – а кто знает, как он это воспримет? Генерал в почёте, а вот беглецам и преступникам веры нет. Не воспримут ли обвинения как клевету и ничтожную попытку расшатать положение уважаемого военного? Нужны доказательства.
– Как давно вы виделись?
– Давно. Полгода назад. Он пригласил меня обсудить своё поведение.
– И?
– Постоянно глядел на меня, пускал слюну! – Раекка вытянула ноги и пошевелила пальцами. – Невоспитанный индивид! К слову, его офицеры на том приёме вели себя так же. Думаю, они все уже… пропали.
– Успокойся, сейчас им до тебя не добраться.
– Знаю. Ко мне и не такие личности приходят! Ты знал, что советник лидаро – страшный алкоголик? Он пьёт без разбора. Мешает какие-то жуткие коктейли, от одного запаха которых можно упасть в обморок! В последний раз мы его выносили к машине без сознания! Как так можно! И ведь официальное лицо!
– А ведь он фактически первый человек в галактике.
– О чём и речь! – её возмущению не было границ, хотя голос Райна повышала в пределах приличий. – Но хуже всего наш делегат. Честно, мне стыдно за свой народ. Он, ты бы видел его, – она залпом осушила бокал, Оклайн налил ещё. – Эх… Он такой безвольный. Я ради шутки предложила ему ходить с отрытым ртом, пока муха туда не залетит. И что бы ты думал? Он его так и не закрыл, пока я не попросила. Ох… Такой болванчик!
– Неужели всё настолько плохо?
– Просто ужасно. Сейчас среди аристократии этикета почти не осталось. И они ещё меня в дикости обвиняют! Как низко. На себя бы поглядели. Один лежит под столом, весь… в рвоте. Даже вспоминать противно. Другой надышался веселящего газа, третий так и вовсе шею свернул, прыгнув с балкона! У моих нижайших слуг честь выше!
– Осторожно, не облейся.
– Пока ты здесь, всё хорошо. Я знаю. Но… Ты ведь уйдёшь?
– У меня полно забот.
– Понимаю… Но ведь теперь, когда тебя уволили, ты… ты будешь со мной?
– По возможности. Мне необходимо восстановится, иначе Союз не отстанет. Наказания всегда исполняются, рано или поздно. Нужно доказать, что Фауст не прав, что я действовал соответственно ситуации. Быть может, у меня получится, и даже получится уволиться из-за этого.
– И тогда ты придёшь ко мне?
– Сначала – паразит. Я же рассказывал, насколько он опасен.
– Это же годы. Десятилетия!
– Иначе мы все будем в опасности. Поверь, если окажется, что с ним легко справятся и без меня, я не буду терять время.
– Спасибо. Я, надеюсь, – она обмякла в кресле.
– Не волнуйся. Я себя берегу.
– Вижу, – Райна провела взглядом по левой руке.
– Непредвиденные обстоятельства. Им должно быть объяснение.
– И ты его найдёшь.
– Да, – он набрал побольше воздуху в грудь.
Как бы хотелось говорить с ней вечно! Они так хорошо провели время, все тревоги, вся усталость – всё растворилось в ней. Райна невероятна во всём, слишком притягательна, слишком обольстительна, чтобы уйти. Однако, «время не ждёт»!