Гвардеец застыл на пару ударов сердца и продолжил тянуть. Зеленоватое свечение вырывалось из механической шеи. Срываясь, вцепившись когтями в ящик, Оклайн всадил керамические когти и вырвал управляющий кристалл.
Лишившись контроля, тело наконец расслабилось и опустилось вниз, поглощённое чернильной водой.
Зубы неровно застучали. В руках горела изумрудом полупрозрачная призма.
– Что это?! – он прищурился. – Я никогда не видел таких контрольных кристаллов!
– В банке данных Союза они имеются, – ответил Сафф. – Это эннан.
– Эннан?! Что им здесь надо?!
Про эннан чего только не говорили. Замкнутые, таинственные, редкие, они никогда не покидали пределы своего космоса. Они настолько ксенофобны, что никто не только не знает, как они сами себя называют, но даже их внешность – загадка. Они всегда пользуются аватарами, не являясь лично перед чужаками. А теперь они в центре гнезда паразита?! Неужели они решили распространить его и уничтожить конкурентов?! Зачем?! Или они сами пали его жертвой?!
Безумная находка! Проклятая находка! Сколько вопросов – ни одного ответа.
Плеск. Сколько их там?! Перья стали дыбом. Морозец пробежал по спине.
Скрываться бесполезно, пора высунуться и дать бой! Толпа из пяти гвардейцев мерно шагала навстречу. Беспощадно. Необратимо. Мёртво. Выстрел! Выстрел! Выстрел! Пули пробивали головы – безрезультатно. Оклайн попятился. На него шли. Шли. Шли. Он стрелял, стрелял, стрелял. Ничего. Словно бы ни один механизм не повредился. Словно шествовало бессмертное воинство! В полном мраке. Как тени. Не роняя ни звука. Лишь трепет воды выдавал их марш.
От отчаяния Оклайн кинул в них кристалл. Тот вспыхнул. Разлетелся искрами. Погас. Внезапно автоматоны встали, словно вкопанные. Отдача выстрела валила их на раз. Словно марионетки с обрезанными нитями. Неужели потеряли контроль?
Подкравшись ближе, он каждому сорвал голову и вытащил потухший кристалл, чтобы уж наверняка. Жуть.
Тот тоннель, из которого они спустились, заполнен странным оборудованием. Дрожа, он снимал на камеру как можно больше. Как можно ярче. Куски изуродованных тел. Оборванная ткань. Гниющая плоть. Вскрытая, искусно разрезанная на мелкие кусочки и растянутая зажимами.
– Похоже на научное оборудование. Они изучали паразита.
– Либо это большой эксперимент, либо они здесь такие же зрители, как и мы, – неровно прошептал Эмбар. – Ни дисков. Ничего. Похоже, всё осталось на тех кристаллах.
– Сомневаюсь, что данные с них получится восстановить.
– Чу! Ты слышал?!
Бой привлёк внимание. Трёхпалая кисть обняла дальний угол узкого тоннеля. Мертвенно бледная, с синими прожилками вен, с фалангами по десять сантиметров и потрескавшимися, гнойными когтями. Выглянули четыре светящихся глаза двух голов. Со слепой пасти потекла слюна. Выступающие рёбра. Дрожащие руки до колен. Урод был просто… огромный. Дыхальца зашипели. Залаяли. На глазах против воли выступили слёзы.
Тварь сделала шаг навстречу. Изучала жертву. Наслаждалась её страхом. Оклайна будто парализовало: этот гипнотизирующий взор…
– Сэр! Уровень опасности критический! – визг Саффа вернул к жизни.
Завидев вскинутый пистолет, чудище взревело и понеслось вперёд, в атаку. Выстрелы проходили насквозь, лишь едва его тормозя.
Опрокинув стол, Эмбар кинулся со всех ног назад, что пятки сверкали. Дикий вой догнал его, пробрал до самого нутра. Под ногу попался мусор. Оклайн споткнулся, распластался плашмя.
Мощная рука впечтала в пол, обняла, перевернула его на спину. Язык прошёлся по шлему едкой слюной. Кости затрещали, когда их сжала гидравлическая клешня. Как вдруг.
– Отравленная плоть! – прошипела тварь и отскочила. – Отравленная плоть!
Оклайн так и валялся. Переводил дыхание. Кровь ударила в голову.
– Гуль, – позвал он.
– Ах-х-х! Я чую семя Пожирателя в твоей плоти! Я чую его!
– Ржавый лишай? – он усмехнулся. – Ах? Знаешь, что он сделает с вами?! С вами со всеми?! Да?! Хочешь, я его выпушу?!
– Нх-х-ха!
– А я ведь могу, – дуло пистолета прижалось к левому боку. – То будет счастье твоей братии!
– Мы не хотим!
«Я и сам не хочу. Я знаю, что будет.»
– Тогда не смей ко мне подходить!
Тварь отпрыгнула. Зашипела.
– Мы знаем тебя. Мы помним тебя. Ты был в гулких коридорах. Ты был во мраке. Ты первый, с кем мы заговорили. Друг машин-ны-ны! Она у тебя в голове. Она шепчет! Шепчет безумие! Твоя плоть носит наследие твоего мёртвого мира! Сожранного мира! Прокажённый!
– Если ты знаешь, кто я, то знаешь, зачем я здесь.
– Ты ищешь. Думаешь. Ты любишь думать. Те, кто тебя растили, хотели, чтобы ты думал. Они вырезали в твоей памяти шаблоны. Они строили твой у-ум! Они пилили его! Выкидывали-ли недостатки… Заменяли машино-ной! Они думали! Они тоже думали! Они хотели много! Они видели много! Они видели больше тебя! Но они не видели всего! Они – твои мёртвые хозяева! Ты думаешь их высохшей головой. Ты видишь во сне их мёртвые лица… Ты зовёшь их пустые имена! Их имена зовут все люди! Поклоняетесь трупам! Думаете трупами! Мумиями-и-и! Мумиями-и-и!
– Они мои друзья.
– По друзьям судят. Они… Они отцы людоедов! Они... Х-х-х! Они создали людей! Они создали тебя-бя! Думали, что создали!
Оклайн постепенно отползал дальше. Но в том не было нужды – гуль не пытался его схватить.
– Прокажённый! Я вижу тебя-бя-бя! Ты хочешь знать! Мы хотим знать! Мы можем знать вместе! – прохрипел ужас.
– Что ты предлагаешь?
– Наш бог хочет тебя! Он хочет говорить с тобой! Ты можешь пойти к нему! Я отведу тебя! Я обещаю! Он очень хочет тебя! Оклайн-н-н! Он знает твоё имя! Твое имя единственное, что он хочет знать!
– Твой бог мёртв, как и твоя плоть! Изыди! Пока я не разозлился! Ты знаешь, на что я способен во гневе!
– Клеймо! Клеймо! Демон! Прокажённый демон! Другой мир воскресил тебя-бя-бя… Но он не излечил тебя-бя-бя… Наш бог может дать тебе здоровье! Настоящее здоровье! Он знает, ка-ак! Знает! Он хочет тебя видеть!
– Передай ему, что я его изничтожу! Не будет пощады ни тебе, ни таким, как ты! Я одолел ржавый лишай! Одолею и вас! Во что бы то ни стало! Даже если придётся умереть!
– Не-е-ет! Зло вырвется наружу! Пожиратель сожрёт всех нас! Пожирате-тель! Жрёт! Жрёт! Жрёт! Всё жрёт!
– Тогда я ухожу.
– Уходи-ди-ди! Я буду за тобой следить! Мы тебя не тронем! Если ты не тронешь нас-с-с! Прочь, прокажённый! Прочь!
– Где выход?
– Я отведу лишь к нашему богу! Он хочет! Он поможет! Он знает!
– Не собираюсь я к нему!
– Он не даёт выбора! Не даёт!
Оклайн очутился у самого канала – голова его высунулась в проход. Гуль стал терять страх, очевидно, намеревался притащить добычу к надмозгу.
Как вдруг бетон треснул. Эмбар рухнул на спину, покатился. Провалился в тёмную воду. Белёсая рука мелькнула рядом, пыталась схватить его. Но течение не собиралось отпускать свою добычу. Мощнейший поток подхватил его, заметал, утащил во мрак труб и тоннелей. Прочь от проклятого подвала. В неизвестность.
***
Поток нёс вперёд, метал из стороны в сторону, резво обводил мимо торчащих железяк. Оклайн зацепился за обломки решётки, выкарабкался на старую плиту и рухнул на неё, обтекая водой. Вокруг непроглядная темень. Эхо разносило малейший шум, усиливая в сотни раз. Сколько времени прошло?
Оглядевшись, увидел старую насосную станцию, прилипшую к отвесной тёмной стене. А вокруг, насколько хватает света фонаря – чёрные просторы. Бескрайние просторы чёрной воды. Похоже, поток вынес к подземному морю. Оно не знало ни ветра, ни солнца, ни течений. Время тут замерло вовек, остановилось. Его тут нет вовсе. Секунды тянулись днями, а часы пролетали за миг. Можно познать бесконечность, стоя на причале перед бездной, а можно состариться за день. И всё будет верно. И всё пройдёт своим чередом.
Тьма плескалась о потёртые причалы, мрачно глядела слепыми окнами на тёмный мир рубка станции. На века погасли прожекторы. Округа опутана красотой разрушения, запустения и забытья. Любой, кто очаруется ей, сам скоро станет частью пейзажа.