Бесконечная белизна.
– Великолепно. Вы большой молодец, Оклайн. Мои поздравления, – Иблис наклонился над ним. – Вы устранили одну из величайших угроз нашего времени его же оружием!
Оклайн едва дышал, распластавшись на земле.
– Увы, вы сделали ещё не всё. Теперь вы знаете имя виновника всего происходящего. Вы знаете, что делать. Не щадите никого! Вставайте! Мне нужно ещё время, после чего всё остальное станет не важно! То будет величайшая победа за тысячи лет! И всё благодаря вам. Мы ещё встретимся, когда вы выполните последнее моё поручение.
Он пытался прогнать дух, но не смог и пошевелиться. Каждый член ныл и горел.
– Вернитесь целым и невредимым. Вы мне ещё понадобитесь.
12. А судьи кто?
Лазарет «Бездны» совсем крохотный – на пять человек. Разделения на палаты как такового нет, поэтому слегка подёргав головой, Эмбар оглядел всю комнату. Кроме него – никого. Боли прошли. Однако мышцы и голова всё ещё ватные, чугунные, воздух вокруг будто загустел.
– Поздравляю! Вы живы! – робоглаз появился из-за изголовья. – Провожу анализ чувствительности.
Он посветил в глаз, потыкал в пальцы, ударил пару раз по суставам.
– Рефлексы в норме.
– Что случилось?
– Сильнейшее ноосферное искажение. Я подобного не фиксировал никогда. Источник определить не удалось, вероятно, он находился неподалёку от вас.
– А что Фауст?
– Его труп был найден рядом с вашим креслом. Вы единственный выживший в радиусе ста пятидесяти миль от храма. Все остальные погибли, вероятнее всего, из-за перегрузки нервной системы в результате предельного общего телепатического воздействия.
– Взрыв Белой звезды?
– Теоретически. Я не нашёл никакого следа «Белой звезды». Она полностью аннигилирована. Неизвестно, как подобное могло произойти, однако существование «Белой звезды» фактически зафиксировано.
– Она могла контролировать разум.
– Интересно. Запишу в дело.
Оклайн как-то между делом подумал, что слишком часто в последнее время теряет сознание. Похоже, совсем выгорел. А ведь несколько дней прошло! Как он измотался за это время!
– Не рекомендую вставать. Последствия подобного воздействия неизвестны.
– Всё со мной нормально. Да.
Придерживаясь за стену, похрамывая, поднялся на мостик он и упал в кресло. Снаружи витала Земля. Вторая планета Солнечной системы. Уже вторая. Вот и Луна. Совсем не изменилась – те же выжженные чёрные пятна и серые поля. А меж ними, на сотнях орбит, витали восемь тысяч боевых станций и три с половиной тысячи линейных пустоходов ФОСС. Ни одну планету в галактике так не хранили, как Землю. Ни одну, поскольку однажды люди уже потеряли свой дом, свою родину. Теперь же: «пока стоит Земля, стоит человечество».
Вода покрывает восемьдесят её процентов, извитая береговая линия, каньоны и реки, идущие по древним разломам. Когда-то она выглядела совсем иначе – на гербе ООН, по легенде, изображена её карта. Ложь. Когда Оклайн впервые увидел планету, она пусть и не была настолько избитой, она была иной.
Это один из мифов. Как-то была такая книга, «Списки мифов, легенд и древней истории»: в ней рассказывалось о чудесах Земли до Тёмных веков. Об чудных зверях, что обитали по ней: о ламах и драконах, слонах и химерах, китах и кракенах, моржах и грифонах. Об великих изобретениях: о Интернете, о башне, ставшей известнее собственного архитектора, о первых полётах на Луну, об ядерной бомбе и двигателе внутреннего сгорания. О странных культурах и обычаях. О «переписке по сети» и газовых плитах. Удивительные, наверное, были времена! Топить ценным сырьём, добываемым лишь на опасных зелёных мирах или в бактериальных ваннах.
Всё то – ложь. Легенда. Никогда не было ни львов, ни гиен, ни гидр, ни единорогов. Никогда не было ни Дуная, ни Енисея, ни Иерихона, ни Атлантиды. Это придумки отчаявшихся, забитых, затравленных выживших в выжженной пустыне. Миражи, тысячи раз переложенные с уст на уста, приобретшие образ утерянного рая. В книге имелись фрагменты карт древних. Глядя на них, Эмбар видел болота на месте пустынь, равнины на месте гор, сушу там, где плещется море, и города на месте бескрайних просторов. Воображаемый мир. Наверняка рисовавшие их шаманы тешили себя мыслью, что, придумав великую историю своему бедному народу, они вернут ему хотя бы кусочек потерянного эдема.
Но ложь, повторённая тысячу раз, остаётся ложью. От Дедала до Роланда, от Пирамид до Мировых войн, от Инда до Амазонки. Не было ничего этого. Фрагментарность, абсурдность, желание возвеличить предков сквозят из каждой щели тех мифов. И всё же на лице проскальзывала робкая улыбка при мысли, что древние передавали по сети не только сухую информацию, но и эмоции, что они были настолько богаты, что жгли попросту нефть и газ. Что они жили хорошо. Славные, должно быть, царили времена!
– Совет Безопасности требует явиться на суд, – прервал течение фантазии Сафф.
– Сам Совбез? Неожиданно, – он глубже зарылся в кресло. – Когда?
– Сразу, как только ваше состояние позволит. Они заседают постоянно, потому ваше прибытие не создаст лишней сложности.
– Ха-ха! Тебе легко говорить. Это же Земля! Неблагородным сюда путь закрыт! Ни одно ничтожество не смеет запятнать чистоту святого мира своим грязным дыханием!
Охрана общего наследия – ООН – бдит денно и нощно, не пуская никого на поверхность планеты. Она самый защищённый объект во Вселенной, сбежать отсюда или же пройти через атмосферу без разрешения – невозможно.
– Так как вы уже находились на планете, для вас сделали исключение. Личный приказ адмирала Августа. Он крайне заинтересовался отчётом.
– Отчётом?
– Отто предоставил данные обо всех наших действиях. Мне пришлось дополнить его, чтобы объяснить некоторые спорные моменты.
– Эх, Отто, Отто. Простой ты человек! – Райна ведь предупреждала. – Так и быть. Я ещё не готов.
– Возможно, стоит поговорить с Сидерой.
– Она здесь?
– Так как лечение не завершено, пришлось забрать с собой.
– Ох… Может, станет легче.
Найти Сидеру не составило труда. Она, невнятно бормоча, лежала на стульях за баром, заставленным пустыми бутылками. Тикали часы. В воздухе висел фруктовый аромат, смешанный с запахом лёгкого алкоголя. Пара пустых столиков из резного дерева блестели лаком в свете пары жёлтых ламп. Оклайн вздохнул, сел по другую сторону стойки, наполнил чашу и осушил за один присест.
– Как настроение? – спросила Наррайн.
– Так себе.
– Пф… Налить?
– Покрепче.
– Ага…
Она провела рукой по ещё полным бутылкам, выбрала одну и кинула на стол.
– Прошибает только так.
– Я ведь не пьянею…
– Плевать.
Сидера вскинула револьвер, прицелилась в потолок и сделала вид, будто стреляет. Ствол предательски дрожал.
– Пиф-паф… Я ковбой! Ох…
– Ты никогда так не напивалась.
– Всё бывает впервые, – её руки безвольно опустились. – Боро умер.
– Что?
– Пару дней назад. Когда я его увидела…
Она накрыла глаза рукой, чтобы скрыть слёзы.
– У тебя Райна, у меня дядя. Почему? Что мы сделали не так?
Поднял за свою потерянную подругу.
– Я принял смерть очень многих друзей. Многие умерли на моих глазах. Стеллар, Рамзани, Рогозов, Броуз, Гаррель… Были и те, кого я не знал… Я не понимаю, как это работает. Когда привыкаешь к смерти, считаешь её облегчением…
– Она всё равно бьёт.
– Именно так, – Оклайн приложился к бутылке.
– Боро… Он был последним из моей семьи. Больше у меня никого не осталось! Зачем я тогда согласилась?! Малолетняя дура! Надо было выбирать интернат! Я могла бы стать министром!
– Министром? – по лицу пробежала неожиданная улыбка. – Ты?
– А что? Я злобная. Умная. Выкарабкалась бы. Разогнала бы то болото, которым стало наше правительство.
– Ты и так отлично справляешься.
– Эх… Если бы, если бы… Что стало с нашим миром? Хрень с ним стала. Вот что, – она выпила ещё.
– Но мы боремся, чтобы это изменить.
– Да. Боремся. Не впустую ли?
– Путь важнее цели.