Каждый миг промедления отзывался страданиями.
Вопросы! Вопросы! Радикализм или умеренность? Разум или чувства? Сейчас как никогда нужна решительность, а Оклайн замер, страшась сделать шаг. Отсюда нет пути назад. Собственное сознание загнало его в западню. Оно не хочет откладывать выбор на потом. Ответ нужен немедленно.
В третий раз пришла рука. В третий раз она прошлась по больной голове. Утешая его. По-человечески, по-доброму.
Когда в последний раз он думал о добре? Не о благе, а о добре? Наверное, никогда. Остатки уцепились за эту мысль, потребовали объяснений. Будет ли человечным тот, кто посвятил себя служению, отбросив собственные эмоции? Будет ли он тем, кто по-настоящему защищает и принимает справедливые решения, или тем, кто думает так?
А это важно. Очень важно. Противодействие возразило: «Логика»! И? Ничего. Диктатура разума не панацея, в той же степени, в какой и власть чувств. Обе половины заслуживают права на жизнь. Обе правы. Они часть его сознания, неоднородного, но единого. Значит, и не нужно ничего выбирать!
«Логично», – кивнул разум.
«Именно так!» – воскликнула кровь. – «Именно так!»
Бурление успокоилось. Единство сохранено. Как бы ни было сильно отчаяние, нельзя ему поддаваться! Он справится. Выстоит. Стоял раньше, будет стоять и дальше. Словно бы фонарь на ветру, сохраняющий крохотный огонёк внутри себя. Его раскачивает, кидает в стороны, а он всё не гаснет и не гаснет. И, быть может, укажет кому-нибудь путь.
На этом Оклайн успокоился. Не стал ничего отрицать, вырезать и терзать. Смирился с тем, какой есть. Продолжил путь через мрак, держа небольшой фонарик под рукой. Авось выведет его когда-нибудь к свету.
– Ох, – проскрипел он, открывая глаза. – Ох…
– Вы… Вы очнулись! – Сафф возник перед расплывчатым взором. – Какое счастье! Наконец-то!
Тон его полнился облегчением.
– Я так боялся. Как вы себя чувствуете?
– Пить, – Эмбар облизал бесчувственные губы. – Пить.
Невидимая сила приподняла его и прислонила к губам чашу. Неловко работая челюстями, Оклайн помаленьку глотал живительную влагу.
– Всё.
– Как ваше самочувствие?
– Слабость.
Он пытался пошевелиться, но не чувствовал тела. Точнее, чувствовал, но словно чужое, далёкое. Похоже, его накрыли простынями, положили на надувной матрас и мягкие подушки. Однако мышцы. Мышцы онемели.
– Что случилось? – слова едва вырвались из горла.
– Ранение оказалось чрезвычайно тяжёлым. Вы потеряли три литра крови прежде, чем кровотечение удалось остановить. Сожалею, повреждения ног оказались… критическими.
Эмбар прикрыл глаза.
– Слюна охотника оказалась наполнена огромным количеством бактерий. Они попали в вашу кровь. Антибиотики не помогали. Вы перенесли сепсис. Я ничего не мог сделать. Вы выжили чудом.
– Остальные?
– Варайн руководит операцией по захвату Авентина – планета пострадала, однако ещё пригодна для жизни. Пока. Вулканическая активность крайне велика. Без контроля она продолжит усиливаться. Отто руководит бригадой в ваше отсутствие. Сидера в данный момент находится на станции.
– Они целы?
– Да.
– Хорошо.
– Наррайн за стеклом. Она наблюдает.
– О! Помоги.
Голова накренилась влево. За стеклом бокса блестела пара радостных глаз. Она стала… ещё более жилистой и жёсткой на вид, но внутри осталась такой же весёлой и верной.
Пусть живые мышцы отказываются подчиняться власти сознания, на механические аналоги это не распространяется. Согнув в локте протез, он помахал подруге.
Та отреагировала мгновенно: радостно оскалилась и помахала в ответ. Довольный, Эмбар медленно погрузился в здоровый глубокий сон. Первый со времени его безумного ранения.
Через два дня Сафф убедился в крепости иммунитета Оклайна достаточно, чтобы пустить Сидеру внутрь. Она села у изголовья и стала аккуратно гладить посеревшие перья.
– Ты ко мне приходила?
– Конечно! Ты постоянно бредил, кашлял кровью, кричал, вырывался. Мне было страшно. Но ты… Ты мне как брат! Я не могу тебя бросить!
– Ты даже не представляешь, как помогла мне, – прошептал он и расслабился. – Как Варайн?
– Очень нервничает. Надеется, что нашу родину получится спасти. Ты бы видел, что случилось, когда взорвалась бомба! Наша столица просто провалилась под землю!
– С пользой?
– Даже не представляешь, сколько там тварей. Похоже, никто не остался в своём уме на проклятой планете. Мне не нравится там. Лучше… лучше бросить её. Но наши не хотят. Они верят.
– А ты сама как?
– Более-менее. Эти твари… Они… Они порой приходят в кошмарах. Их вой, я не могу его забыть! Никогда такого не было. Оно, понимаешь, оно как будто вливается в кровь!
– Они будут уничтожены.
– Не сомневаюсь. Когда ты встанешь, покажешь им, где раки зимуют! А! Вдарим им под дых!
– С удовольствием, – робко улыбнулся он. – А что остальные?
– Отто бережёт твои войска. Ты бы его видел. Он тебя чуть ли не боготворит, говорит: «Живой пример того, как надо сражаться во имя Человечества». Многие наши сначала ненавидели тебя, а потом… Когда началась осада. Они всё поняли. Ты авторитет.
– Только не заставляй меня толкать перед ними речи.
– Шутишь?! Ха-ха! Видишь, скоро поправишься! Три месяца прошло, многие по тебе соскучились!
– Три месяца? – недоверчиво пролепетал Эмбар.
– Путь с того света долгий. Но ты выздоровел! Выздоровел! Ура! Если бы ты помер, кто бы нам ЦУ давал?
– Варайна попроси. Он мастер.
– Ну уж нет! У него своих проблем достаточно! Радуется поди, что я не лезу под руку.
– Так ты всё понимаешь!
– И делаю по-своему. К слову, я тут тоже ровно на заднице не сидела и кое-что придумала! Покажу позже. Ты отдыхай. Рано ещё тебе напрягаться – развалишься.
– Я и так развалился.
– Будет ещё потеха на твоём веку!
– Не рекомендую перегружать больного. Он крайне слаб.
– Сафф, я требую моральной поддержки! Присоединяйся! – казалось, что он кричит, а на самом деле говорит тише своего обычного тона.
– Я до сих пор не могу оценить ваше психологическое состояние.
– Я выкарабкался. Не без вашей помощи. Но, всё же. Настолько критические?
– Не стоит сейчас…
– Я хочу увидеть.
Изголовье кровати подняли. Сняли простыню с ног.
Левую протез заменил до верхней трети бедра, на правой – до нижней трети. Вяло потянувшись, потрогал керамикой керамику. Неужели теперь металла в теле больше плоти? Сколько? За что? Челюсть предательски задрожала, заплывший взор упёрся в грудь.
– Накройте.
– Спасти их было невозможно.
– Оклайн, там был ужас.
– Понимаю. Они… Они хотя бы не устанут. Ты постарался на славу.
– Учёл все неудобства, которые преследовали вас. Теоретически, они стали даже лучше прежних.
– Они холодные.
– Понимаю.
– Оклайн, – Сидера зажевала губу. – Тебе ещё повезло. Остальные, кого ранили охотники. Никто из них не выжил.
– Бактерии крайне агрессивны, вас спас повышенный от природы иммунитет.
– Во второй раз.
– Когда мы всех их перережем, – уверенно заявила Сидера. – Позаботимся и о тебе. Изваяем так, что лучше новенького будешь!
– «Изваяем»?
– Ты же не слышал.
– Доктор Менгель смог расшифровать часть данных эннан, – Сафф резко оборвался. – Лучше вас не напрягать лишними подробностями.
– Не заставляй меня мучатся.
– Он узнал, что эннан откопали нечто! – Сидера театрально развела руками. – Оно назвало себя «шагготом»!
– У нас есть координаты его последнего местоположения и схемы укрытия.
– Они заключили с этим нечто договор, по которому освобождают его в обмен на знания.
– Нашлась целая библиотека стандартных существ паразита. Несомненно, он – рук дела этого «шаггота».
– Никакого шаггота не существует, – прервал их Эмбар и сделал паузу, чтобы отдышаться. – Некий Иблис представился им. Этот Иблис… Он хочет получить меня. Он… Эх… Он говорит, что создал меня.