Оклайн сжал челюсти и кивнул. Как же он алкал крови своих врагов! Собственное выживание более не волновало его. Не осталось в мире ничего, кроме грядущей битвы. Каждая мысль, каждое движение посвящено одной ей.
Плотно обхватив штурвал корвета, отдал швартовы в последний раз. Лёгкий флот отсалютовал, отправляясь в бой. Раскрылись магнитные паруса, сверкала зеркальная броня. Они не будут скрываться. Они ударят всем, что есть, не жалея ни себя, ни снарядов, ни техники! Пусть враг узнает, что значит чистая ярость обозлённых солдат!
С гулом пронёсся световой год. Оклайн считал каждую секунду, каждый вдох, каждый удар сердца. Его веки дёргались в нетерпении, разряды скакали по оперению. Сам воздух наэлектризовался, готовый разразится грозой. Железный привкус во рту. Скрежет зубов и резины.
Они выскочили сверкающим клином на орбите мёртвого мира. Предатели зависли внизу. Ровными шеренгами, как на параде. Тут же выпустили рои истребителей, поворачивали бронированные туши своих колоссальных пустоходов.
Стрелой тонкий строй нёсся вперёд, паля из всех калибров. Залились огнём непроницаемые щиты, раскидывали сопровождение удары, оставляя линкоры без прикрытия. Один за одним фрегаты вспыхивали в смертельном огне, разлетаясь на звёздную пыль. Уходили без крика и ругательств, со стойкой святостью внутри. Разрезали черноту пульсары лазерных лучей, проносились роями ос снаряды. Гудели ракеты, взрывались торпеды. Стрекозы летали тут и там.
Серебром блистали облака пара, обломки и снаряды. Дождём летели ядерные заряды. Вот, «Паладин» дал залп. Разлетались в щепу окружившие его корветы и фрегаты. Оставляли чёрные нити дыма катера. Не в силах лёгкому флоту одолеть мастодонта, но основной удар уже на подходе. Маршрут его построен.
Вот, вот они! Яркими вспышками осветилось их прибытие. Ионные лучи разрезали на части врага. «Меч» сверкнул на солнце златом, выстрел его пронзил проклятый бело-алый корпус. И разорвался «Паладин» тысячей осколков, оставляя дыру во вражьем строе.
Грузные галеоны и невесомые транспорты, выпуская фейерверки ложных целей, ринулись вниз. Расцвела истерзанная поверхность вспышками, поднимались над берлогой врага голографические щиты, отражая новую волну снарядов. Но и сама крепость не могла огрызаться в ответ, мешая высадке десанта.
«Бездна» в пике прошла побоище, метеором врезалась в атмосферу, оставляя огненный след. Краска её от жара сошла, но керамика осталась цела, закалившись в жаре сражения. Бросив рычаги, кинулся Эмбар к танку, вылетел над головами авангарда.
Враг послал на них все силы. Из неведомых укрытий ринулись навстречу орды тварей, волной ужаса и смерти. Выскакивали одурманенные солдаты и Гвардейцы, гудели танки и пронзали перехватчики небеса, оставляя за шаттлами предательские полосы маслянистой тьмы!
Разорвались утренние сумерки светом ядерных пожаров, и обугленная плоть планеты оплавилась вновь. И вновь на чёрный камень пролилась горячая кровь. И вновь реют знамёна, идя за строем строй в последний бой. Сверкают взрывы, дым клубится. Лишь белые черты на спинах выдают в аду солдат. А те умирают, но стреляют вновь и вновь, забирая жизнь за жизнь. Падают, но не сдаются!
Гудят моторы, рвутся танки вперёд. Под гул тысячи орудий взмывают ракетные грады, пронзая застланное небо. Разрываясь впереди цветами тысячи смертей! Они рвались, рвались нещадно. Под лучи крепости, под гибель товарищей, идя по трупам врагов. Только вперёд! Не надеясь вернуться назад! Только вперёд!
Передовой отряд стрелой огня и взрывов достиг извитой обшивки. Не желая отступать, они, словно снаряд, подорвали и её, и себя, забрав на тот свет тысячи тварей. Бойцы ринулись в пролом. Сражались бок о бок рыцари и простые солдаты, танкисты и пехота, люди и мидду. Плечом к плечу, спина к спине, сжигая пирроген и собственную ярость, разя уродов направо и налево!
Они внутри! Пробились через рой! По колено в крови, врага и товарищей, в ранах и обугленных скафандрах. В гневе и беспощадном прорыве через орды тварей.
Впереди замаячили белые доспехи. Браться столкнулись с братьями. Лилась рекой лучшая кровь галактики. Падали один за одним, брусчаткой благородных тел устилая путь. Они не отступали, они выгрызали победу из вражеских рук!
Уж последний линейный солдат рухнул, не показав лопаток. Уж последний Белый щит отдал долг своему народу. Уж последний танк застыл, упёршись стволом в тушу жуткого монстра! Но они все шли и шли! Шли и шли! Кто не мог, становился на колени и стрелял, прикрывая товарищей.
Тварь на машину прыгнула сверху, Оклайн механически зажал гашетку. Щелчок. Опустел магазин. Он взмыл вверх, размазав гада по потолку. Триста алых рыцарей стояли по пояс в трупах врагов, пробирались, отбивались, но теряли темп. С каждой минутой их становилось всё меньше и меньше, а цель так близка, но так далека!
Внезапно ослаб напор тварей. Отступили они перед мастерством противника, готовясь добить несговорчивого врага!
– Оклайн! – позвал его слабым голосом Ур. – Спустись! Быстрее!
Выглянув из люка, он всё понял. Рыцари. Они уже в силах идти вперёд. Они останутся тут, прикроют его.
– Осталось всего ничего! Заложи эту бомбу и убей эту тварь!
– Я пойду с тобой! – подняла окровавленную руку Сидера.
Её почти не видно за слоем отрубленной плоти и грязи. Она словно чёрт из ада во время пира, но она жаждет покончить с этим не меньше остальных. Из туннелей раздался вой. Волна света пробежала по карамельным стенам.
– Оклайн, – Варайн достал блестящий медальон рыцаря. – Если ты выживешь, не дай Ордену погибнуть!
Он молча кивнул в ответ. В последний раз их взгляды встретились. Время замерло на миг негласного прощания. Варраден просто так не сдадутся, даже когда их силы иссякнут… У них остались бомбы.
Первые чудища показались из-за изгибов. Танк рванул вперёд на всех парах. Один зал, второй, третий! Позади раздался вой битвы. Последней битвы.
Вот, вот оно! В толстенной стене одинокий проход, похожий на глубокую нору. Повреждёнными датчиками, заляпанными и обломанными, прощупал округу. Вроде всё чисто.
– Вперёд, – прошептала Сидера, вырываясь наружу.
Громкий удар. Она падает вниз с развороченной грудью. Пуля снайпера разорвала ей сердце. И прежде, чем Аррас успел сделать второй выстрел, раздался дикий грохот. Зажглись зелёные щиты останавливая ударную волну невиданной силы. Варраден исполнили последний долг!
Оклайн не кричал. Нет. Он был в такой ярости, что с голыми руками кинулся на рухнувшего с балкона предателя. Однако тот оказался силён. Очень силён. Они боролись полминуты, силы равны, как вдруг новый толчок.
Эмбар упал навзничь, нащупал рукой древко и молниеносным ударом лишил Арраса жизни. И головы. Тот качнулся пару раз и недвижно грохнулся оземь, истекая чернильной кровью.
Отдышавшись, Оклайн склонился над Сидерой. Она уже мертва, но голова её цела! Значит, есть шанс! Он закинул её в танк, а сам поднял бомбу и побежал, что есть мочи, по тоннелю.
За ним открылся тронный зал. Огромные колонны украшали его по обе стороны. Стены и пололок словно свиты из корней. Но они ничто, по сравнению с владельцем этого зала – огромная, невиданных размеров бесформенная туша, словно опухоль, зависла на цепях над огромным глубоким бассейном. Она метров сто в диаметре, вся испещрена глазами, лапами, копытами, пастями, крыльями и ртами. Главная голова напоминала лошадиную, с огромными рогами и закрытыми толстым бельмом глазами. К ней снизу тянулись десятки шлангов и кабелей, словно жуткий фартук. Так вот он какой. Шаггот. Нет существа во вселенной, способного выглядеть так!
Перед ним в трансе на балконе застыли три советника. Вот и все их переговоры – остались лишь пустые оболочки.
Не сбавляя темпа, Оклайн взвёл бомбу. Десять секунд таймера. Он размахнулся и метнул что есть силы заряд, дабы тварь сдохла! А вместе с ней – и вся её орда!
Вспышка! Волна обожгла латы, откинула его на десяток шагов назад.
– Вот мы и встретились, – проревели, прошептали, пролаяли, проскрипели и прокрякали десятки голосов. – Я же говорил, что не даю выбора!