Без выхода директивных документов начали готовить ТЗ на систему, по их канонам форма была другая и за основу взяли ТЗ на систему ракетного комплекса Тополь. По технике наши и их бригады посещали друг друга и согласовывали все вопросы, у конструкторов НИИАП возникли проблемы с размещением аппаратуры, мы в очередной раз из-за автомата заряжания поменяли компоновку боевого отделения и большинство блоков должно было быть треугольной формы, что серьезно усложняло их конструирование.
В НИИАП оказалось очень сильное направление по гироскопии и они сами предложили нам свои услуги по разработке гироскопических узлов прицельного комплекса и системы навигации.
Началась заинтересованная с двух сторон работа, но всеобщий развал начал и здесь сказываться, директивные документы так и не вышли, а наступивший август 1991 на всем поставил точку.
Четырнадцать лет упорных поисков фирмы, способной сделать для танков ТИУС, привели нас в конце концов к лучшему в стране КБ по системам управления, которое без сомнения реализовало бы все наши идеи. Но судьба в очередной раз показала нам гримасу, страна развалилась и все наши мечты пошли прахом.
Украинская танковая программа
С приходом Борисюка работы по перспективному танку принципиально не изменились и коренного перелома не произошло. Во-первых, он до этого никогда не занимался разработкой танков, только электрооборудованием для бронетанковой техники, что далеко не одно и то же, и, во-вторых, он был представителем разрушающейся системы, которую он не мог, да и не хотел менять. Его попытки по-хорошему договориться с нашими смежниками типа ЦКБ КМЗ и ЛНИРТИ вызывали у них легкую иронию и естественно ни к чему не приводили, а смелости кардинально изменить подходы к работе у него явно не хватало.
Работы с ЛНИРТИ показывали все большую свою бесперспективность, а Коробейников во всем им потакал и покрывал все их провалы, с чем я естественно не мог согласиться, и отношения между нами дошли до серьезной конфронтации. Борисюк несколько раз пытался нас примирить и обещал принять крутые меры, но когда разобрался и понял, что Коробейников во многом просто блефует и не хочет серьезно разбираться в технике, то принял кардинальные меры, не интересуясь нашим мнением.
Вышел приказ по КБ об освобождении Коробейникова от занимаемой должности и переводе его в ведущие конструкторы в группу подготовки документов, было восстановлено мое отделение, я назначен вновь его начальником и мне подчинили исследовательские отделы.
Оглядываясь назад можно только удивляться, насколько было ошибочным решение Шомина о назначении Коробейникова, оно не только не улучшило работу, а наоборот способствовало обострению существующих проблем. Коробейников довольно неразумно повел себя, мы много лет работали вместе и хорошо знали сильные и слабые стороны друг друга. Не зная существа дела, видно под воздействием Полякова и Исаева, начал от всего отстранять меня, бездумно, не разобравшись, пошел на поводу у ЛНИРТИ и верил во всем этой импотентной фирме, к тому же во всем старался угодить руководству. Соглашательская политика никогда не дает положительного результата, для того чтобы добиться чего-то, надо быть бойцом, а он им не был.
С развалом Союза началась какая-то безысходность, Москва начала относиться к нам настороженно, а Киев много чего обещал, но практически ничего не делалось для организации работ. Да и кто мог там организовывать, если во вновь образуемые государственные структуры набирали людей по главному критерию – знанию украинского языка и ничего не смыслящих в разработке военной техники.
Поездки в Министерство промышленности показывали, насколько эти люди далеки от понимания как и для чего создается военная техника и вполне серьезно собирались производить всю военную технику, которая была в Украине до развала Союза. У них даже и мыслей не возникало, что это стоит громадных финансовых затрат и невозможно без сложившейся взаимной кооперации.
Очень показательным по этому поводу является приезд в 1992 году к нам первого украинского Министра промышленности Лобова. На опытной базе мы показывали ему Боксер, я докладывал по комплексу управления и показывал уже существующие узлы и приборы, которые практически все производились в России.
Он выслушал меня и пошел дальше, но неожиданно вернулся ко мне и спросил – а вы договорились с Ельциным о поставке этих узлов? Более дурацкого вопроса трудно было ожидать от так называемого министра.
Я ему ответил, что с Ельциным я не договорился, так как это уровень президента или премьер-министра Украины и его задача довести это до них. Он молча меня выслушал и двинулся дальше, а для меня это был наглядный урок кретинизма народившегося государства, которое имеет таких министров.