В 1872 году вышел закон о воинской повинности, где самурайские традиции были объявлены проявлением вопиющего неравноправия, в то время как создание новой армии описывалось как величайший эгалитарный проект:
«С одной стороны, феодальные князья, которые на протяжении многих поколений вели праздный образ жизни, лишались своих привилегий; а с другой — все четыре сословия [самураи, крестьяне, ремесленники и торговцы] получали свободу. Таким путем было установлено социальное равновесие и гарантированы равные права для всех. Это стало основой для объединения крестьян и солдат в единую нацию. Люди стали не такими, как в прежние дни. Теперь они были равноправными подданными империи, между которыми не существовало различий в их обязанностях перед государством»[1].
У этой новой армии не было причин интересоваться головой Сайго. На самом деле, правительство объявило публичную демонстрацию голов ярким примером жестокости старого режима. Офицерам правительственной армии не вменялось в обязанность подносить императору отрубленные головы врагов в знак своей преданности.
Поражение Сайго должно было стать поводом для празднования наступления «новой» эры в истории Японии. Армия, подавившая восстание Сайго, стала символом быстрого преобразования Японии после реставрации императорской власти в 1868 году. Императорская армия представляла собой современную, общенациональную силу. Она комплектовалась призванными на военную службу простолюдинами, содержалась за счет государственных налогов, снабжалась поездами и пароходами и поддерживала связь при помощи телеграфа. Японское правительство применяло против мятежников самые современные и смертоносные виды оружия. Так, например, впервые в японской истории правительство использовало наземные и морские мины, мины, разбрасываемые с воздушных шаров, и даже ракеты. И, напротив, повстанческие силы Сайго самураи — сражались преимущественно мечами. Хотя они начинали войну вооруженные пушками и огнестрельным оружием, боеприпасы уже давно были полностью израсходованы. Мечи против артиллерии — эту битву нельзя описать точнее. Кроме того, две армии сражались за два диаметрально противоположных взгляда на государственное устройство Японии. Повстанцы отказались подписывать манифест, но главной их целью было восстановление самурайской чести. Новое правительство в Токио отменило монополию самураев на военную службу и правительственные посты. Оно оспорило один из главных принципов старого порядка: идею, согласно которой только самураи обладают достаточной отвагой, чтобы быть воинами, а также моральными качествами, необходимыми для того, чтобы служить государственными чиновниками. Отвага Сайго и его людей ни у кого не вызывала сомнений. И все же, когда призванные в новую армию простолюдины встретились с самураями на поле боя, простолюдины одержали победу. Это была битва между новой и старой Японией. Старая Япония потерпела поражение.
Так зачем же тогда понадобилось искать голову Сайго? То, что современная японская армия решила последовать средневековой традиции, вряд ли можно назвать случайностью. Защита самурайских традиций была основной причиной восстания Сайго. Сайго и его товарищи не сумели восстановить общественный статус самураев силой оружия. Однако они были преисполнены решимости своей смертью прославить самурайскую традицию. Кончина самураев почти с театральной выразительностью демонстрировала их отвагу и решительность. Повстанцы заняли свои последние оборонительные рубежи на склонах горы Сирояма, за стенами замка Кагосима. Этот замок когда-то был резиденцией семьи Симадзу, управлявшей княжеством Сацума, теперь известным как префектура Кагосима. Но в 1877 году он был, если не фактически, то формально, собственностью японского правительства. Сайго укрылся в пещере на горных склонах, возвышающихся над водами залива Кагосима. Он уже давно перестал бояться смерти, но теперь мир действительно воцарился в его душе. Примирившись со смертью и поражением, Сайго провел последние дни в размышлениях и созерцании, наслаждаясь красотами родных пейзажей. Он вел себя почти легкомысленно: обменивался стихами со своими товарищами, играл в японскую игру го, смеялся и шутил. Спутники Сайго разделяли его настроение. 22 сентября Сайго сказал им, что предстоящая битва будет для них последней, и призвал всех встретить свой конец с достоинством и отвагой: