– Так точно, товарищ подполковник! – Дима судорожно сглотнул.
– Потому что дом того самого психиатра, практиковавшего в частном порядке, у которого наблюдалась в детстве София Святова, сгорел при невыясненных обстоятельствах. Вместе со всеми историями болезни. Десять лет назад сгорел.
– А доктор? Доктор остался жив?
– А у кого, по-твоему, я разжился информацией? Доктор жив и говорил весьма неохотно. Ему пришлось разоткровенничаться, – холодно улыбнулся Конев. – Святова наблюдалась у него. Но доказать это будет практически невозможно.
Глава 6
Он решил говорить с Софией в комнате для допросов. Ей нечего было предъявить, не было ни единой улики, кроме мотива. Но она должна была понять, что все очень серьезно. Это не просто беседа. Это допрос. Никто не станет с ней цацкаться только потому, что она старший лейтенант полиции. И применять в отношении нее презумпцию невиновности Конев совершенно не собирался. Хотя бы потому, что Святову он считал хитрой и изворотливой. Она могла совершить идеальное преступление, не оставив следов. Потому еще, что скрыла постыдный факт своей биографии: наблюдалась у психиатра. Врала, заполняя анкету? Врала!
Был еще ее бывший любовник – капитан Мелихов. С тем тоже удивительные истории в последнее время происходили. Поехал на рыбалку в места, соседствующие с поселком Затопье. Туда же доставили – по просьбе погибшей Антонины Ишутиной – девушку модельной внешности. К ней, к слову, София Святова Мелихова очень ревновала еще тогда, когда девушка была в их отделе на практике. Блондинку на рыбалку привезли. Но Мелихов, со слов рыбаков, не особо с ней общался. Даже сторонился. Однако его старый приятель капитан полиции Уткин, исказив ситуацию, донес на Мелихова Софии.
Так, мол, и так – Женя Мелихов приехал с девушкой. С ней и отдыхал. И спал в одной палатке.
Это была ложь, хорошо проплаченная Ишутиной. Очень ей хотелось отношениям своей сестры навредить. И получалось что?
Получалось, что ненавидеть сестру Антонину у Софии была веская причина.
А еще, возможно, и у Мелихова она появилась. Это если он узнал о подставе. Прямо на рыбалке выяснил. А кто ему мог проболтаться? Не Уткин же. Он не стал бы себе гадить. Получалось, что Якушева? Поэтому она сейчас на ходу подметки рвет, помогая Мелихову вести свое собственное расследование? Вину заглаживает?
Сделав для себя еще одну пометку в любимом блокноте – «проверить Мелихова», Конев потянул на себя дверь допросной и вошел внутрь. На стул он сел не сразу. Какое-то время стоял и в упор рассматривал Святову.
Среднего телосложения, невысокая, с короткой стрижкой, мало помогающей держать в порядке непокорные русые кудряшки. Карие глаза.
Симпатичная, сделал вывод Конев. Чем-то напоминает его вероломную жену. Та тоже была кареглазой и русоволосой.
– Добрый день, София Николаевна. Подполковник службы собственной безопасности Конев. – Он подумал и добавил: – Вадим Станиславович.
– Очень приятно, – ответила она тихо.
Но от вопросов – почему она здесь, на каком основании ее сопроводили на допрос, в чем ее подозревают и так далее – воздержалась. Молодец, неожиданно похвалил он ее. И тут же спохватился и подумал вдогонку: хитрая.
– У нас к вам несколько вопросов, София Николаевна. Я их вам задаю. Вы мне на них честно отвечаете. И мы расстаемся. Идет?
Она молча кивнула.
И он приступил.
– Где вы были в ночь на… – он назвал дату убийства ее сестры.
– Дома.
– Кто это может подтвердить?
– Никто. Я живу одна.
– Это плохо.
– Почему же? – она вдруг усмехнулась. – Если вы остаетесь дома один, а где-то происходит правонарушение, это не может значить, что вы его совершили.
– Не может. И все же отсутствие у вас алиби…
– У меня есть алиби, подполковник. Не старайтесь.
– Да?
Он похолодел. Что они просмотрели?
– Мое алиби – это машина. Я никуда не выезжала той ночью.
София держалась очень спокойно, ему это не нравилось. Либо она очень хорошо владеет собой, либо у нее какой-то козырь в рукаве.
– На месте, где вы обычно паркуете свой автомобиль, нет систем видеофиксации. И подтвердить тот факт, что вы не выезжали со двора на своем автомобиле той ночью, практически невозможно. – Он с деланым сожалением развел руками.
– Возможно, я вас разочарую, подполковник. – Она смотрела все так же спокойно, но взгляд таил в себе непроходящую боль. – Но у меня имеются подтверждения того, что я никуда не выезжала той ночью и даже не выходила из подъезда. Это видеорегистратор на моей машине. Он довольно дорогой и работает автономно, даже при невключенном двигателе. Машина стояла так, что видеорегистратор прекрасно записал все, что происходило у моего подъезда с двадцати ноль-ноль вечера накануне убийства Тонечки. Простите, Антонины Ишутиной… До восьми утра следующего дня. И на записях видно, как я иду от машины к подъезду. Захожу в него, а выхожу только следующим утром.