Она тоже решила не церемониться, начав с «ты». Его звонок не был официальным. Они просто болтали на злобу дня.
– Не слышал, – признался Денис.
– После того как повесилась их прабабка, или ее повесили, не знаю, мужчины их рода погибали один за другим, но будто не все подряд. Кто сгорит, кто утонет.
– Ясно. Городские легенды, – подвел он черту под ее рассказом. – Меня больше интересует, ничего ты не видела там, когда гуляла?
– Что интересует?
– Все!
– Ну… Дом был обитаем уже какое-то время. Лужайка перед домом пострижена. Два окна вымыты. И еще… – Соня перевела дыхание. – На чердаке кто-то был и наблюдал за мной. Скорее всего, это молодой хозяин и был. Как там его? Кулаков Станислав?
– Так точно, – подтвердил Николаев. – Во сколько это было?
Соня назвала точное время. Она запомнила, потому что фотографировалась на фоне заката. И видела время на телефоне.
– Гм… Странно… – озадаченно произнес майор.
– Что странного?
– Кулаков въехал в поселок после двадцати трех сорока пяти, плюс-минус пара минут.
– Да? Тогда кто находился в доме? Там точно кто-то был. Окно на чердаке было открыто. И оттуда летела паутина. Ее же кто-то потревожил, так? Так!
Соня поймала свое отражение в большом зеркале шкафа в прихожей. И немного расстроилась. Ее коротко стриженные русые кудряшки не шли ни в какое сравнение с белыми локонами Насти Якушевой. И ростом до Настиных метра семидесяти пяти Соня недотягивала сантиметров пятнадцать. И в размере лифчика она ей уступала значительно.
Нет, Соня не дурнушка. Очень даже симпатичная, стройная, кареглазая, улыбчивая. Но на подиум ее бы не взяли как пить дать. И, как оказалось, для рыбалки она тоже не годилась. Женя Мелихов позвал Якушеву.
– Вполне возможно, что в доме в тот момент был убийца, – вклинился в нестройный ряд ее мыслей голос майора. – Он ждал хозяина, чтобы убить. Потом поджег дом. И ты, находясь так близко, очень рисковала, София. Так ты точно никого подозрительного не видела? И ничего подозрительного?
Она слегка возмутилась, напомнив майору, что является действующим сотрудником и уж точно не ворон там считала, а осматривалась вполне себе основательно.
– В доме точно кто-то был, но я не видела кто. И машина, если она и была, то находилась за забором. Слушай, Денис Сергеевич, а кто он – Кулаков Станислав? Он будто в последнее время за границей жил.
– Выясняем, – сразу напустил на себя важности майор. – Пока нет информации.
– А дед? Дед его где?
– Дед обнаружился в больнице. В неврологическом отделении. Ему уже сообщили. Он в шоке.
– А зачем же так! – тихо возмутилась Соня, отходя от зеркала. – Если он в неврологии лежал, то диагноз, думаю, серьезный. Сколько ему лет? Чем болен?
– Семьдесят девять ему. И нет у него никакого диагноза. Спину сорвал на тренировке, – весело хмыкнул майор Николаев.
– Где? На тренировке? Я не ослышалась?
– Нет. Кулаков Михаил до сих пор тягает штангу, гири и так далее. А тут неудачно поднял. С острым радикулитом отправили прямо из спортзала. Повторюсь: он в шоке. Молчит и головой качает – все.
– Не может понять, за что внука пристрелили?
– Типа того… Слушай, София Святова, а что ты делаешь завтра вечером?
Завтра вечером будет понедельник. И у них с Мелиховым были планы, составленные в пятницу. Оба считали, что соскучатся друг по другу. И сразу после работы отправятся к ней.
Но это были планы, составленные до рыбалки. До того, как София узнала о предательстве Жени. Правда, жила в ее душе крохотная надежда, что все это просто ошибка и Уткин что-то напутал с этой блондинкой Настей. Она не с Женей приехала, а сама по себе. Или Мелихов привез ее для кого-то. И все не так скверно, как кажется…
– Завтра вечером я свободна, – вдруг выпалила она и сама испугалась. – А что?
– Может, я приеду, и мы сходим, посидим где-нибудь?
– Приезжай, – позволила Соня и отключилась – боялась передумать.
Он не придет. Перезвонил через час и сослался на занятость. А она выдохнула с облегчением. Его звонок опередил ее звонок лишь на пару минут…
Понедельник начался с грозы.
Стоя у кухонного окна с чашкой кофе и шоколадным печеньем, Соня хмуро рассматривала мокрую улицу. Начало недели было так себе. Она любила, когда дождь шел ночью и прекращался до ее пробуждения. Утром летнее солнце играло с каплями, срывающимися с листьев, будило птиц. Весь город казался умытым, отдохнувшим.
Сейчас все было серым. Сочная июньская зелень потускнела, цветы на клумбах разбухли, разлившиеся лужи морщил сильный ветер. Она нашла взглядом свою машину. К стеклу прилип какой-то клок белой бумаги. И это точно был не талон на штраф за парковку в неотведенном месте. Мусор. Его с вечера носило по двору перед грозой ураганным ветром.