– К чему ждать? – сардонически подсказала Элиан, явно потеряв терпение в споре с этой упрямицей. – Если вы решительно настроились пойти против своей натуры, – да поможет Бог тому бедняге, которого вы изберете на заклание, – почему бы не приступить к поискам прямо сейчас? Сегодня вечером вам представится идеальная возможность, ибо большинство дебютанток пока не нагрянули, а те, кто приехал, еще слишком запуганы и провинциальны, чтобы состязаться с вами. Так что поле пока за вами, голубушка, если, конечно, не принимать в расчет засидевшихся девиц, жаждущих поймать пристойного жениха.
– Мне всего двадцать один, – вяло напомнила Кейт.
Элиан легко взмахнула своим изящным веером:
– Да уж, не блистающая юностью дебютантка, но и не одиозная дева, которая вот-вот окажется на смертном одре. Однако как жалостливо будут взирать на вас трепетные девочки, едва слетевшие со школьной скамьи, – продолжала она жестко, надеясь спровоцировать Кейт на яростный спор и тем самым доказать, что та не столь равнодушна, как желает казаться. – Бурное начало, а затем – кто бы мог подумать! – три безрезультатных года. Остается только заключать пари: то ли вы держите фигу в кармане и вознеслись до небес, то ли джентльмены перестали вас домогаться.
– Тогда зачем, интересно, они до сих пор осаждают меня? – рассеянно оправдывалась Кейт, снова скосив глаза на лорда Шаттлворта, который, похоже, почувствовал ее упорный интерес, поскольку решил позволить рассмотреть себя поближе.
– Потому что им свойственно соблазняться свободой, – ответила леди Пемберли, чуточку серьезнее, чем хотелось бы Кейт, – и я не желаю, чтобы вы стали мишенью для светских жуиров, милая. Уж лучше было принять тогда Шаттлворта, чем вращаться в этом вихре удовольствий и довести себя до несчастья. Брак с ним держал бы этих хищников на расстоянии, по крайней мере до тех пор, пока вы не одарили бы его парой наследников. Да, он не стал бы благодушно закрывать на то глаза, – закончила она свою речь, предупредительно кивнув в сторону притягательного для их взоров мужественного силуэта.
– Прошу вас, любезная Элиан, не надо вить из меня кельтские узлы [2]и ожидать, что я озолочу чью-то руку.
Кейт следила за лордом, пробивающимся к ним сквозь толпу. Мелькнула мысль: неужели его чувства к ней не так остыли, как он пытается показать? Если так, его притворство доказывает смехотворность тех представлений о любви, которыми приятельница только что пичкала ее.
– Куда мне, красавица моя, – смиренно ответствовала леди Пемберли. Кейт раздраженно стрельнула в нее печальными глазами и продолжила исподтишка наблюдать за Шаттлвортом.
Если он все еще не прочь пасть к ее ногам и умолять выйти за него замуж, что ж, они могут обвенчаться к концу сезона, после чего никто не посмеет читать ей морали о любви и браке. Правда, повзрослевший и ожесточившийся Эдмунд Борт вряд ли предпочтет их нежный союз, скрепленный взаимными интересами и учтивой дружбой, обжигающе яркой любви, которую некогда обещал. Действительно, трудно представить, чтобы их семейная жизнь протекала столь умеренно, но может ли она предложить ему нечто более экзотическое?
– Лорд Шаттлворт, – приветствовала она и, как ни странно, огорчилась, когда он изобразил равнодушие на лице.
Она смущенно улыбнулась, надеясь восстановить обоюдно уважительные отношения. Большее, вероятно, уже невозможно. Он осторожно покосился на нее, словно опасался, что эта подскочившая с места сумасшедшая внезапно отобьет перед ним чечетку и опозорит перед всей ассамблеей.
– Наш танец, милорд? – неловко спросила она, внутренне застонав от собственной оплошности. Да, она явно не способна поощрять джентльменов, хотя для того надо всего лишь добавить немного светского лоска.
– Если бы следующий танец оказался тем вальсом, я восторгался бы этим вечером. – Он непростительно озорно блеснул глазами и услужливо ткнул в ее бальную карточку. Ее кадриль уже обещана другому джентльмену. А лорд Шаттлворт, должно быть, просто шел мимо, она сама вынудила его остановиться и остудить ее заискивания. Какое крушение!
Не было смысла в неловких извинениях, поэтому она просто изобразила вялую улыбку и осталась стоять, молча и потерянно. Жаль, ей с ходу не придумать, как согнать с его лица эту игривую гримасу. Не сказать, что он глумится над ней, но нестерпимо видеть равнодушие мужчины, который некогда был ее преданным рыцарем. Нет, она не ожидала, что он расцелует ее, ну разве что чуточку, а если и ожидала, так просто из капризного любопытства. Он теперь такой внушительный мужчина, выше всех ее мечтаний. Вот будет стыд, если он успел охладеть к ней, в то время как она, наоборот, заострила на нем свое внимание. Ее слегка замутило от панических предчувствий. И с чего вдруг пришла в голову эта идея? Почему захотелось, чтобы этот снежный истукан бросился целовать ее? Верно, она потихоньку сходит с ума, воображая, что эти поцелуи одарят ее чем-то иным, кроме смятения и отвращения. Да, так и будет, как только он прикоснется к ней, а затем они испытают взаимную неловкость, и отчуждение лишь усилится.
Если бы не пришлось оставить его развлекаться в компании леди Пемберли и видеть, что он явно наслаждается их беседой, Кейт могла бы полностью отдаться танцу. Партнер ее преотлично выделывал па, вопреки цинично-усталому виду – видимо, он полагал, что такая манера достойно характеризует его. Кейт, напротив, то и дело сбивалась с такта, высматривая Элиан и лорда Шаттлворта, которые оживленно болтали, и заранее ужасалась, предполагая, о чем могла поведать его милости эта непредсказуемая леди.
– Послушайте, мисс Элстоун, – зашептал ей партнер, потеряв наконец терпение, – или танцуйте, или притворитесь, что вам дурно от духоты, чтобы мы могли разойтись и закончить танец без скандала.
– Прощу прощения, сэр, должно быть, за зиму я немного отвыкла от городского шума и блеска, но постараюсь успевать, – пробормотала она.
– Постарайтесь, поскольку джентльмен чувствует себя не в своей тарелке во время танца с леди, чье внимание явно приковано к иному мужчине, – высказался ее партнер откровенно, а Кейт очень удивилась, поскольку всегда считала его лишь претенциозным напыщенным денди.
Кейт с завидным прилежанием переставляла ноги в такт музыке, дожидаясь окончания танца, и размышляла, удалось ли ей доподлинно понять искания каждого из джентльменов, привычно добивавшихся ее внимания на балах и приемах лондонского сезона. До сего вечера она привычно льстила себе тем, что в меру разумна и хорошо образованна для женщины, к тому же достаточно богата, чтобы быть независимой, в общем, ее трудно провести. Какие же надежды она лелеет, тщась отыскать себе идеального мужа, если явно заблуждается по поводу своих качеств?
– Благодарю, мисс Элстоун, – поклонился партнер, когда музыка смолкла. – У вас талант обесценивать притязания джентльмена, – прибавил он тихо и безмятежно. – Отныне не буду донимать вас таковыми.
– Понятия не имею о вашей мере талантов, сэр, – вяло возразила Кейт, ее не оставляло чувство, что сегодня вечером все словно сговорились против нее.
Может, она и вправду грезит наяву, наговаривая на себя, и все не так уж плохо? К несчастью, нет. Ее партнер между тем продолжал ей выговаривать с видом разочарованного циника, и можно было только дивиться, как она позволяет ему так смотреть на себя?
– Это не ваша вина, мисс Элстоун. Мне следовало прислушаться к намекам знатоков. Тогда я, несомненно, не строил бы иллюзий.
Они подошли к канапе, которое оккупировала леди Пемберли, разочарованный джентльмен откланялся и направился к приятелям за карточными столами. Ясное дело, он им подтвердит, что мисс Элстоун – бесстыдная кокетка, ей не хватает воспитанности сосредоточиться на джентльмене, удостоившим ее своим вниманием, и она строит глазки следующему партнеру. Потрясенная Кейт чувствовала, как кружится голова и путаются мысли. Странно, но не далее как сегодня утром она представляла себя весьма приятной почти во всех отношениях особой.
2
Кельтские узлы – искусные петли без конца и начала, каждый из множества узлов имел свой смысл и олицетворял нечто важное. Существует мнение, что такие узлы использовались в черной магии. Кроме того, из качественного и чистого кельтского (валлийского) золота традиционно отливались обручальные кольца для свадебных церемоний королевской семьи.