- Да потому что ты постоянно задаешь слишком много вопросов! Все тебе нужно знать! Будто нельзя жить просто сегодняшним днем, не думая о том, что будет потом!
- Можно, Антон, ты прав, - грустно улыбнувшись, согласилась девушка, - только знаешь, так ведь вечно продолжаться не может. Пойми ты, что рано или поздно придется что-то решать. Выбрать, в конце концов, что ты хочешь от дальнейшей жизни. Каким видится для тебя собственное же будущее.
- Вот скажи, что тебя не устраивает? – на удивление спокойно спросил мужчина, застыв посреди комнаты.
- Кто я для тебя, Антон? – не в силах контролировать себя, все-таки задала самый волнующий вопрос Влада, игнорируя его вопрос.
Она понимала, что возможно спешит, торопит события. Но после сегодняшнего дня, после тех его слов в машине, ей нужно было знать. Если не сейчас, то хотя бы в ближайшем будущем. Знать и понимать, стоит ли ей вообще на что-то надеяться? Или все так и ограничится для их совместного будущего банальным сексом в любое время дня и ночи, и в любом месте.
В какой-то момент лицо Громова исказила недоуменная гримаса. Однозначно он не ожидал вот так сразу подобного вопроса. И, похоже, ответ все еще не был заготовлен.
- В смысле? – только и смог уточнить мужчина.
- В прямом. Сегодня ты в машине сказал, чтобы я не смела, сбегать от тебя. Что я твоя. Твоя, кто? Я ведь не так много прошу. Просто ответь на один единственный вопрос. Кто я для тебя?
Затаив дыхание, Влада со страхом ожидала какого-либо ответа. Она была готова ко всему. Вплоть до того, чтобы услышать что-то вроде сравнения с игрушкой. Но Антон все молчал. Не сводя глаз с девушки, сдав ладони в кулаки, натянувшись, как гитарная струна. Но молчал…
Все же наивно было с её стороны сейчас надеяться, услышать хоть что-то…
- Ладно, Антон, - отмахнулась Владислава, резко отбрасывая одеяла. Подскочив с постели, уже не обращая внимания на болтающуюся на одном пояске юбку, и блузку что держалась на плечах лишь благодаря рукавам, - можешь сейчас не отвечать. Я знаю, это сложно. Поверь, мне тоже. Поэтому… знаешь, давай ты подумаешь до завтра.
Что-либо ответить или возразить Громову Влада не дала. Потому как, бросив на него мимолетный взгляд, поспешно скрылась в ванной, защелкнув за собой замок.
Сердце колотилось, как сумасшедшее, и Владислава с трудом заставила себя успокоиться и не плюнуть на все условности, чтобы бросится в объятия Антона, забывая обо всем на свете. Но сдержалась. Потому что это стало бы её проявлением слабости. Очередным непростительным проявлением слабости. А она этого делать не должна. Антон действительно должен все решить для себя сам. Окончательно разобраться, что ему нужно в этой жизни. И здесь она едва ли чем-то сможет помочь ему. Эту ночь им лучше провести по отдельности…
И когда менее чем через час, Влада, немного умиротворенная горячей ванной, вышла в спальню, то даже вздохнула с неким облегчением. Антона не было. Ушел. Так оно и лучше. Пускай обдумает все. А вот Влада… она уже все для себя решила. Так дальше продолжаться не должно. И именно от завтрашнего ответа Громова будет зависеть все…
Глава 21
Мимолетный взгляд на часы. Всего лишь половина седьмого… Хотя что Влада надеялась увидеть, когда буквально минут пять назад уже наблюдала за размеренным ходом небольшой стрелки… Что время ускорит бег? Нет. Скорее что это мучительное время одиночества и ожидания, наконец, закончится.
За всю ночь девушка так и не сомкнула глаз. То ли сон действительно не шел, то ли она преднамеренно боялась уснуть, чтобы чего-то не пропустить… этого Владислава сейчас не могла сказать наверняка. Просто так и продолжала измерять шагами комнату, в который раз складывая в чемодан, и выкладывая обратно собственные вещи. Неопределенность, непонимание и незнание того, что будет ждать её этим утром… Что будет ждать этим утром их с Антоном. И ведь все в его руках.
Такое странное чувство, будто отдаешь нечто больше, чем жизнь… Собственную судьбу, на рассмотрение наивысших сил. И ждешь. Ждешь, что же последует в ответ. Мучительный и необратимый приговор, или все-таки помилование… Но не от жалости, а потому, что так необходимо. Жалости Влада не вынесет. Ей нужно знать наверняка. И нужно понимать, что решение Антона будет осознанным и обдуманным, а не полетом мимолетного раскаяния.
Несколько раз за ночь девушка рвалась пойти к нему. Не ждать так долго, а просто пойти и все спросить напрямую, заставляя признать или… отречься от собственных чувств. Как бы больно последнее не звучало. Но сдержалась, понимая, что и так, наверное, слишком поспешила со своим вопросом. Но назад ходу не было. Да и хватит уже жить иллюзиями. Она устала. Как бы ей хорошо не было даже просто находиться рядом с Громовым. Пора ему уже понять, что дальше так продолжаться не может. Все-таки взрослый мужик, нужно чего-то решать и отвечать самому за принятые решения.
Но и осознание, что ему необходимо время, тоже было довольно явным. Потому и смогла убедить себя подождать до оговоренного времени. Господи, знал бы хоть кто-то, насколько это было сложно. Ожидание, худшее, что вообще может происходить. Особенно тогда, когда, по сути, понимаешь, что решается твоя судьба…
Еще один взгляд на часы… Тридцать пять минут седьмого… Еще пять минут. Сколько же эта пытка будет продолжаться дальше? Нужно ждать, наверное, часам к восьми? Примерно в то время Антон идет на кухню пить кофе перед работой. Но что делать до того времени?
Нет, так сидеть, точнее, слоняться из угла в угол, она больше не может! Нужно чем-то себя занять. Хотя бы приготовить тот же завтрак ему.
«Боже, только бы не последний!» - проскользнула шальная мысль, прежде чем девушка бесшумно выскользнула из комнаты.
В коридоре было пусто, а утренняя тишина, стоящая во всем доме навевала какие-то странные пугающие ощущения. Так, будто и не было никого. Спит, скорее всего. Хотя…
Не в силах побороть искушение, бесшумно ступая босыми ногами по прохладному полу, девушка осторожно потянулась к кованой дверной ручке, что вела в спальню Антона. Дыхание перехватило, а сердце, казалось, замерло, когда дверь, к счастью, без малейшего шума, поддалась осторожному напору, впуская внутрь. И когда глазам предстала картина в виде пустынной комнаты с застеленной, хотя, скорее всего, даже не разобранной на эту ночь, постелью, Владислава даже не знала, как реагировать. С одной стороны стало даже как-то легче от того, что она не наткнулась сходу на недовольный и хмурый взгляд, оттягивая своего рода, его решение. Но с другой стороны… как-то странно все это. Неужели, он даже не ночевал дома? Или, быть может, просто уже спустился вниз?
Мгновенно захлопнув за собой дверь, даже не заботясь о том, чтобы это вышло тихо, Влада поспешно побежала вниз, на ходу заглянув в гостиную. Так же пусто.
Лишь оказавшись на кухне, Ильина тут же выхватила взглядом, стоящую на обеденном столе, полупустую бутылку из-под коньяка, остатки лимонных долек на блюдце и опрокинутый на пол бокал. Пил. Опять пил. Как реагировать на подобное девушка понятия не имела. Она не хотела… совершенно не хотела доводить его до подобного состояния. Но, черт возьми… сколько же это будет продолжаться…
Подняв с пола бокал, девушка стала убирать остатки неудавшейся пьянки Громова. В какой-то миг все размышления на тему «а что же дальше?» отошли на второй план. Вот так вот хозяйничать бы у него на кухне всегда, убирая последствия его «размышлений»… Отчего-то это казалось настолько правильным, что…
Шум захлопнувшейся двери, выдернул Владу из собственных мыслей. А бодрый голос, с некой долей возмущения, прозвучавший сзади, заставил её вздрогнуть:
- Ой, а кто это тут хозяйничает у меня на кухне?
Резко обернувшись, Влада неуверенно уставилась на незнакомую женщину лет шестидесяти-шестидесяти пяти. Невысокая, не слишком полная, но вся, что называется, при себе. Волосы, почти полностью тронуты сединой, и ко всему прочему весьма добродушный взгляд. На смену первому недоумению, кто эта женщина и что ей нужно, тут же пришло понимание, что это видимо и есть та сама домработница Антона, Любовь Марковна, что вырастила его с пеленок. Вряд ли в такую рань к нему может заявиться еще хоть кто-то.