А д в о к а т Б р а ш о в я н у. Нет, уверяю вас…
П о л к о в н и к П а н а и т. Никогда?
А д в о к а т Б р а ш о в я н у. Когда я заявляю, что меня не беспокоили, я имею в виду, что Центр не требовал от меня никакой шпионской работы.
П о л к о в н и к П а н а и т. Что же вы усвоили из техники шпионажа?
А д в о к а т Б р а ш о в я н у. Фабиан сообщил, что за период консервации в технике ведения шпионажа могут произойти существенные изменения. После окончания инструктажа мы расстались, договорившись о следующем: каждый год, в ноябре, я буду получать по почте информацию от Центра о новшествах в технике экономического, политического и военного шпионажа.
П о л к о в н и к П а н а и т. Вам не показалось рискованным получать по почте такого рода инструкции?
А д в о к а т Б р а ш о в я н у. По почте не в обычном смысле этого слова. Центр выработал метод отправки корреспонденции столь же хитроумный, сколь и простой. «Отправка» корреспонденции начиналась с предупреждения. Меня три раза вызывают по телефону — два раза кладут трубку, а на третий раз спрашивают: «Это железная дорога? Справочное бюро?» Я должен ответить: «Ошибка! Это юридическая библиотека!» Это означало, что на следующий день в шестнадцать часов мне следует поискать в почтовом ящике конверт от Фабиана.
П о л к о в н и к П а н а и т. А он, значит, прибегал к услугам курьера?
А д в о к а т Б р а ш о в я н у. Да. Из года в год я получал инструкции по технике шпионажа. Само собой, у меня был приказ уничтожать их после прочтения. Тогда же, при расставании, мне сообщили пароль, по которому я должен был выйти из консервации. Паролю также предшествовали три звонка. Два раза должны были положить трубку, на третий раз меня спрашивали: «Господин адвокат Брашовяну?» «Да», — отвечал я. «Вас интересует книга «Римское право» на латинском языке?» — «Нет, только на французском!» Это означало, что в ближайшие дни ко мне зайдет «клиент», который, оставшись со мной наедине, обратится ко мне следующим образом: «Господин адвокат, разрешите представиться, Фабиан Гроссман. Я пришел просить у вас поддержки в процессе о наследовании». «Не сердитесь, — должен был ответить я, — я не веду процессов по наследованию». С этим паролем после семнадцати лет консервации Валентин Саву, он же Джон Бертран, ввел меня в действие, назначив резидентом сети «Кентавр», которой суждено было возродиться на пепелище «Венуса».
П о л к о в н и к П а н а и т. Теперь я покажу вам фотографии. Ответьте, знаете ли вы запечатленного на них мужчину?
А д в о к а т Б р а ш о в я н у. Да, я его знаю. Это Фабиан, представитель Центра, ведущего разведку в Румынии.
П о л к о в н и к П а н а и т. Благодарю вас… Мы примем во внимание вашу искренность и ваше желание нам помочь.
«Как и следовало ожидать, после памятных событий 23 августа 1944 года в сети «Аргус-2» произошли перестановки. Из противника Фабиан за ночь превратился в союзника. Союз этот был внешний, временный. Революционное движение румынского пролетариата, руководимого коммунистами, захватило нас всех врасплох своею мощью. Разумеется, часть кадров секретной информационной службы не только не присоединилась к революции, но и стала предпринимать конкретные шаги к тому, чтобы воспрепятствовать ей…
В руководстве службы был наш агент по кличке Граф. Под этой кличкой действовал очень ловкий и интеллигентный майор К. Л. Вскоре после 23 августа мы договорились встретиться без всяких конспиративных ограничений…
Граф удовлетворил мое любопытство в связи с судебным процессом Кодруца Ангелини. Он рассказал мне довольно печальную и волнующую историю, которая делает честь тем, кто погиб, и служит укором некоторым, кто живет сейчас. Он рассказал мне о зловещей, можно сказать, кровавой роли, которую сыграл Мирча Рахэу, как выразился Граф, в трагедии Кодруца Ангелини.
Кодруц Ангелини являлся заметной личностью в секретной информационной службе: офицер, имевший свою точку зрения относительно будущего страны. Он учился в Кембридже на деньги службы. Мой патрон Фабиан немедленно заметил его, попытался войти с ним в контакт, но Ангелини категорически отказался. Более того, даже заявил: «Я принял предложение работать в секретной информационной службе, чтобы служить своей родине, а не иностранным государствам». Возвратившись в Румынию, Кодруц Ангелини будто бы доложил своему шефу о давлении, которое на него оказывал Фабиан. «Плохо сделал, что не согласился!» — упрекнул его Морузоф. При этих словах Кодруц Ангелини тут же положил прошение об отставке. Разумеется, она не была принята…