Солнце уже спряталось за вершины белков, затянутых мутной серой дымкой. Быстро темнело. Сизые тени поползли, змеясь, из ближнего лога в прибрежный ельник. Ветер подул сильнее, и под электроодеялом стало холодно. Николай бросил его и поспешно влез в просохший комбинезон. С ботинками было хуже. Левый ещё не просох, а в правом сломался обогреватель. Пришлось натянуть бахилы прямо на шерстяные носки.
Улькан готовил себе место для ночёвки. Он воткнул в снег два шеста и натянул между ними брезентовый полог. Потом достал и расстелил на разложенный еловый лапник меховой спальный мешок, счастливо уцелевший на вторых нартах.
Николай тем временем достал из багажника снегохода небольшой оранжевый пакет. Выбрав ровное место, положил его прямо на снег и отошёл на несколько шагов. Чуть слышно зажужжал компрессор, пакет начал быстро раздуваться, и через минуту на его месте уже стояла утеплённая зимняя палатка. Николай забросил в неё свои пожитки и спальный мешок. Потом критически осмотрел работу старика.
— Я запросил погоду, передали, что будет пурга. Иди спать в палатку, места много.
Улькан только махнул рукой:
— Если собаке досыта корми жирное мясо, она станет совсем ленивая, охотиться не моги. Нечего мне баловать свои старые кости, а то, однако, скоро–скоро будут ходи к предкам. Улькан так привык, не мёрзни.
Почти совсем стемнело. На затянутом дымкой небе мигала одинокая звезда. В ельнике позвякивали колокольцами пасущиеся олени. Чайник на костре исходил паром, время от времени фыркая и поплёвывая кипятком.
— Чай пьём, потом надо думай, как дальше живи, — рассудительно сказал старик, расставляя кружки.
Николай поглядел на часы и загадочно подмигнул:
— Подожди минуту, и будем пить чай с галетами.
Улькан удивился:
— Эко! Галеты совсем нету, ещё вчера. Разве забыл?
Николай так же загадочно улыбнулся и снова посмотрел на часы. Зенит с треском прочертила метеорная искра почтового ракетоплана, и в небе расцвёл круглый светящийся купол парашюта. Качи, до этого мирно дремавший поодаль, вскочил и принялся яростно облаивать опустившийся контейнер. Улькан бросил ему юколу. Качи поймал рыбину на лету и, разорвав, заглотал крупными кусками. Потом принялся с недоверием принюхиваться к упавшему парашюту, готовый в любой момент дать отпор незнакомому предмету.
Николай открыл контейнер и с видом фокусника извлёк из него пару тёплых ботинок, консервы, хлеб, стальную кошку с капроновым фалом и новую видеокамеру. Потом, на десерт, большой пакет с галетами.
— Побалуем язык?
— Мало–мало можно, — довольно закивал старик, — Если брюху хорошо, то и беда меньше.
Ветер ещё усилился. Пошёл мелкий сухой снег. Но у костра было тепло и почти уютно. Старик размачивал галеты в кружке с крепким чаем, сдобренным сгущённым молоком, и довольно щурился на огонь, словно большой сытый кот. Свою парку он пристроил сушиться над огнём, и теперь сидел, поёживаясь, в старенькой повытертой оленьей дошке.
— Я опять забыл, как ты называешься.
— Этнолог, — ответил Николай, — Есть такая наука. Изучает разные народы, их культуру, фольклор. Ну, обычаи, легенды и прочее. Вспомнил?
— Наверно, ты большой начальник. Тебе на ракете прислали новую камеру, ботинки. И ещё галеты к чаю.
Николай рассмеялся:
— Да нет, что ты! Просто я делаю очень нужную работу, поэтому мне так помогают.
Улькан, прищурившись, поглядел наверх, в снежную тьму:
— Мой внук, Итыль, летай, работай на такой машине. Может, он тебе ящик бросал… Другой внук есть, Василий. Он далеко лети, на Луну. Там работай. Отпуск брал, в гости ехал. Говори мне: брось тропу, аргиш, ходи в город. Там хорошо живи. Есть магазин. Большой дом… Я сказал нет. Он смеялся. Говори, надо сади Улькана в большой музей, где старые вещи. — Старик вздохнул, доставая замшевый кисет и набивая трубку, — Ты хорошо снимай, им расскажи, чтобы знали. Эвенк должен тайга живи. Там его дом, где жили предки…
Улькан вдруг спохватился, отвязал от пояса засаленную фигурку идола с прибитыми вместо глаз и пупа медными капсюлями и вымазал его губы остатками сгущённого молока:
— Старый Улькан не забыл тебя, бог огня Тугэт. Посылай нам совсем немножко удачи. Она нам очень нужна. Ты ещё не забывай, как это делать? Или, может, ты стал совсем старый, ничего не слышишь, обленился от жирной пищи? Тогда Улькан будет делать нового бога Тугэта, а тебя бросит в огонь.
Божок испуганно таращил медные глазки и никак не реагировал на угрозы. Улькан постращал его ещё немного для порядка и привязал обратно к поясу.