Как сказала бы моя прабабка — вот тебе, милой, и пирожки с капустой.
В данном случае, видя начинку данного «пирожка», особого ума не требовалось, чтобы сложить два плюс два. Вороны расписали всё точно, чётко и ёмко. Кем бы ни был так называемый подселенец за плечами Михаэля, он явно давал ему прирост к силе и способность двигать предметы.
Вот только, что именно мне со всей этой информацией делать, было категорически непонятно. А ещё, судя по звукам, ребята Михаэля уже высадили дверь в дальнюю комнату, которая раньше была моей с Марфушой спальней, а там…
— Оппаньки! Пианинко! — раздался ехидный голос вандала, а после на горькой ноте взвизгнули струны, когда кулаки ударили по клавишам.
— А ну не троньте! — осерчал я, уже не в силах терпеть их варварство.
И сам за себя не ожидал, что таким гневом отзовётся сердце моё от порчи инструмента, на котором Марфушка когда-то играла. Думал, совсем уж выгорел чувствами, а вон подиж ты, жива любовь ещё.
— Чааа, не рыпайся, пенсия! — топнул ногой Михаэль, и заплечный подселенец его вытянул призрачную руку, хватая меня за шею и ощутимо припечатывая к стене. Поднять меня сил у него не хватило, но вот вещи на диване разбросанные от моего движения разлетелись знатно. — Если бы ты всё по уму сделал, то нас бы на это не вынудил. Так что не вякай мне тут! Ну чё там, ребят, нашли?
— Не, Миха. Ищем пока!
— Хорошо запрятал.
— Давайте, поторопитесь. Чем быстрее закончим, тем скорее по тёлкам поедем, — подогнал их мажорик, взасос сигару досмаливая.
А я сам попытался пошевелиться, и каким же моё удивление, когда мне удалось это сделать. Хоть давление на шею было ощутимым и дышалось с трудом, но удерживаемая меня призрачная рука будто бы чуть-чуть отодвинулась от тела. И будь на то моя воля, я бы смог её с горем пополам сбросить.
Вот только торопить события, когда против меня четверо усиленных сущами мужиков, было бы дурной идеей. Да, ломаемый инструмент и мебель до ужаса жалко, но лишаться из-за них жизни не хотелось вовсе.
И вот ведь смех, сам не заметил, как тяга жить ко мне вернулась.
Несомненно, с каждым хрустом, с каждым хрипом уничтожаемого дома чувства мои то взлетали ввысь, то падали в бездну так, что хоть под землю провалиться. Пусть меня бы отмутузили, но вещи то почто? Они же и сдачу дать не могут, верзилам этим. И если бы знаний у меня было побольше, тогда бы я дуболомам, конечно, устроил жизнь горькую.
И в будто в очередной раз мои мысли подслушав, на помощь пришли вороны.
Белый слетел с плеча Михаэля и подошёл ко мне. Сел на колено и произнёс многозначительно.
— Квер-ве-верр. «Рекомендуем вложить 10 очков свободного опыта в Магические характеристики»
И вот тут мне захотелось от души ругнуться. Да если бы я знал как, то давно бы это сделал! Пока меня крепко за шею держат, тут не то что сказать, дышать с трудом получается.
Будто по глазам моим это прочитав, Чёрный тоже вспорхнул и уселся на второе колено, авторитетно поведав.
— Квар-рув «Мысленного намерения будет достаточно»
Ох птицы мудрёные, чтоб вас. Ну ладно!
Закрыл глаза и мысленно представил процесс распределения очков опыта. Даже произнести про себя попробовал и почему-то в голову пришло воспоминание, как я на детском утреннике стою на табуретке и читаю стишок. Вот жеж память моя дурная!
Итак — «Хочу вложить свободные очки опыта в Магические характеристики!»
Тут же по телу прошла странная дрожь и по одобрительным вороньим крикам я понял, что делаю всё верно. Открыв глаза я и воочию в этом убедился.
Статус магических характеристик: Неофит+ Эфирное тело: 20 ур. (+5) Чувствование энергий — 10; Манипуляции энергиями — 10 (+5) Астральное тело: 22 ур. (+5) Видение тонкого плана — 11 (+1); Манипуляции на тонком плане — 11 (+4)
Дышать сразу стало ощутимо легче. Как будто незримая броня вокруг тела образовалась и руку серо-бордовой сущности ещё дальше сдвинула. Но вороны на этом успехе не остановились.
— Крерв-вер! «Повторяй за мной!» — продолжил вещать Белый, а Чёрный напушился и повторил.
— Квар-рув «Мысленного намерения будет достаточно»
И вот я бы свой запас провизии поставил на то, что сказал он это с ехидными нотками! Уж больно задорно написанные в воздухе слова подрагивали, словно живым смехом посмеивались.