— Так вот ты какая, Лисенок… — сказала я своему отражению.
Пришлось показаться своему "жениху".
— Ну-у-у, к-а-а-ак? — затравленно посмотрела на него, показавшись из-за драпированных штор примерочной кабинки, подобно неумелой модели, кое-как шагающей по шифоновому подиуму на грандиозном модном показе Нью-Йорка.
— Просто нереально красивая, — улыбнувшись, проговорила Майя. — Олеся, ты случайно не хотела бы работать манекенщицей? — неожиданно спросил она, и я вздрогнула. — У тебя походка, и осанка манекенщицы, если поработать над этим, — объяснила мне. — Разобьешь сердце любого!
— Тебя сорока унесет, или цыгане украдут! — буркнул Тимур, скрестив руки на груди. — Возьми что-нибудь черное или белое… стильное и классическое, понимаешь?
— Это платье выделяет и подчеркивает все достоинства ее фигуры, — внезапно вступилась за меня Майя. — Небрежное наплевательство на общественное мнение — вот что сейчас на пике моды! Олеся, смелая женщина! Поздравляю, Тимур, наконец-то в твоем обществе появился человек с ярким вкусом. А не эти твои черно-белые модели. Ну, а ты-то что думаешь, Олеся? Тебе же носить.
— Вроде ничего — красиво, — я покрутилась у зеркала, детально разглядывая свой парадный образ.
— Ладно, — не слишком эмоционально произнес Тимур. — Упакуйте еще несколько платьев, которые выберет моя "невеста". А еще туфли, украшения, сумочки, в общем все, что нужно. И, позови Виктора…
— ВиктОр!!!
— Вот тебе адрес и деньги! — пока мы ждали какого-то ВиктОра, "женишок" вручил мне стикер и банковскую карту. — Чтобы в девять прикатила на такси, поняла?
— Я могу и на автобусе. Если скажешь, какой маршрут идет до вас… ну, или я могу спросить у прохожих.
— Автобусе? — пылко воскликнул Тимур. — Полном пропотевших людей, зажимающих тебя со всех сторон? На такси, я сказал!
— Поняла. А ты… ты уходишь?
Ну и почему я так расстроилась? Пусть катится!..
Не сказав ни единого слова и бездушно оставив меня, Тимур ушел. А меня усадили в удобное высокое кресло, и все вокруг меня закрутилось и завертелось.
Что со мной делали, я не видела — меня намеренно отвернули от зеркала…
Глава 10
ВиктОр доходчиво пояснил, что у него такая манера работы и он предпочитает эффект неожиданности. Что конкретно он подразумевал, когда говорил об этом самом эффекте, я предпочла не уточнять и попыталась полностью расслабиться. Несколько сотрудниц носились вокруг меня, четко исполняя указания ВиктОра.
— Голову нагни! — рявкнул он. — Будешь растрепой на собственной помолвке!
Я тихо охнула. Мне подумалось, что-то ужасное. Его пестрящая красными, синими и белыми квадратами рубашка и синяя бабочка на шее буквально вопили о его необычном подходе к решению задач.
Коротенькие светло-русые прядки, принадлежащие мне, опадали на пол будто в замедленной съемке.
— Надеюсь, вы не обчекрыжите меня коротко, под мальчика?! — залилась краской я.
— Ты бы, девушка, не болтала под руку ерунды! — разозлился ВиктОр. — И, кстати, каре многие просят…
— Ну, я — не многие! — объявила, гордо вскинув голову.
За что опять досталось от ВиктОра. Он нещадно дернул за прядь.
Меня и стригли, и красили, и мыли мне голову, потом опять стригли, опять красили, долго укладывали феном, обрабатывали ногти на руках и ногах, безжалостно выщипывали брови, делали эпиляцию, маску для лица, макияж… Порой от внезапной боли, я пугалась, чувствуя себя игрушкой в чужих руках, но потом быстро свыклась и перестала обращать на это внимание. Мысли мои были бесконечно далеко и от прически, и вообще от происходящего. Три часа жизни прошли в каком-то пограничном состоянии между прошлым и будущим. Наконец меня оставили в покое, развернули к зеркалу, давая встретиться с собственной неотразимостью.
Колдующий над моим образом, подтолкнул меня в плечо:
— Ну чего не смотришь, как вышло? Совсем из жизни выпала?
— Нет-нет, я смотрю!
Подкатив кресло ближе к зеркалу, придирчиво рассмотрела свое отражение с разных ракурсов. Я ли? Новая стрижка, новый цвет волос, к которому я пока не привыкла, — на меня словно смотрела какая-то другая девушка. Почему раньше я не замечала, что очень даже симпатичная? Дело в волосах? В одежде? По каким-то непонятным причинам исчез нос-картошка, “лупелки” увеличились вдвое и стали загадочно-выразительными, а губы стали так вызывающе привлекательны, что их подчеркнутая припухлость меня даже очень смутила. Грива непривычно торчащая во все стороны, как цветок пушицы — пропала! Я провела рукой с теперь уже ухоженными ноготками по своим почему-то очень нежным и неожиданно гладким волосам, отмечая, что цвет, ненавязчиво играющий всеми оттенками молодой пшеницы, — мне необыкновенно идет. Как, впрочем, и длинная стрижка с рваными, разной длины прядями, которая каким-то непостижимым образом получилась из моей запутанной, давно не знающей ножниц шевелюры. Мне очень захотелось продлить этот волшебный момент, когда я ощущала себя кем-то другим, возможно, героиней какого-то фильма.