– Раф…
– Просто представь, Лотти… всего через год мы можем быть родителями. Мы можем этого добиться – я знаю, что можем.
– Ты не знаешь этого, – взывая к остаткам здравого смысла, возразила Лотти. – Даже если бы я согласилась, не факт, что это сработает.
– Есть один непреложный факт, – глухо ответил он. – Если мы не попытаемся, мы так этого никогда и не узнаем.
Внезапно в комнате стало удушающе жарко. Тишину нарушало лишь потрескивание дров в камине. Под настойчивым взглядом черных глаз Рафаэля Лотти чувствовала, как жар захлестывает ее тело, размягчая кости, растапливая слой за слоем решимость, которая так надежно укутывала ее – словно снежное одеяло.
Может ли она пойти на это? В устах Рафаэля все так просто. Все кажется возможным. Но он совсем не подумал о ее жизни в Англии. Выстроенной так кропотливо, кирпичик за кирпичиком, на обломках их брака. Она наконец-то достигла того уровня, на котором чувствовала финансовую и эмоциональную стабильность. По крайней мере, большую часть времени. Может ли она пойти на такой огромный риск, отбросив осторожность, здравый смысл и инстинкт самосохранения? Забросить их подальше и посмотреть, куда они упадут?
Какое искушение.
Рафаэль ждал, словно чувствуя, что слова больше не нужны. Он был так близко, что Лотти слышала, как он дышит, и чувствовала, как слабеет под его невыносимо пристальным взглядом.
Сев очень прямо, она распрямила плечи и ответила на его пронизывающий взгляд. Она приняла решение. Свое решение.
– Я сделала выбор.
Ответная вспышка в глазах Рафаэля была такой сильной, что она на мгновение зажмурилась, а во рту пересохло.
– Мой ответ – да. Я пойду на это.
Глава 3
Последовала долгая пауза, полная изумления. Затем, словно очнувшись, Рафаэль взял руки Лотти в свои и сильно сжал их:
– Правда? – Он склонил голову, чтобы заглянуть ей в глаза, убедиться, что понял ее правильно.
– Да.
– Ты согласна использовать замороженный эмбрион?
– Да. Мы ведь именно это обсуждали, разве нет? – Она попыталась выдавить из себя смешок, но вышел скорее сдавленный панический всхлип.
– Тогда спасибо. – Очень серьезный, Рафаэль выпустил ее ладони и, коснувшись пальцами ее подбородка, произнес: – Vi ringrazio dalprofondo del mio cuore. (Благодарю от всего сердца.)
– Все нормально.
Лотти скривилась от своего малосодержательного ответа. «Нормально» – едва ли подходящая реакция на сердечную благодарность Рафаэля. Или на тот грандиозный шаг, на который они решились. Но когда он так близко и смотрит на нее так пристально и так нежно касается ее кожи подушечками пальцев, она не очень-то хорошо соображает. Надо держаться подальше от Рафаэля. От того, что он заставляет ее чувствовать. Раз уж она приняла сейчас самое безумное решение в своей жизни, ей лучше сейчас побыть одной, чтобы вволю поразмышлять и поплакать наедине с самой собой.
– Ну я, пожалуй, спать пойду. Я порядком устала.
– Конечно. – Рафаэль тут же оказался рядом с ней, подал руку. – Обсудим детали завтра.
Это ее не успокоило. Лотти сделала шаг к двери, но он придержал ее за локоть, подтянул ближе к себе, обхватил своими сильными руками, прижал к груди. Лотти окаменела в его объятиях.
– Ты не пожалеешь об этом решении, Лотти.
Она чувствовала его дыхание у себя на макушке.
– Я позабочусь об этом. На этот раз все получится – я уверен.
– Надеюсь. – Ее слова звучали приглушенно – губами она уперлась в мягкий хлопок его рубашки.
Лотти понятия не имела, выйдет ли что-то из их затеи или нет, – прямо сейчас у нее были более насущные проблемы, в буквальном смысле слова. Ее тело так остро реагировало на близость Рафаэля! Запретная судорога желания скрутила тело, остановившись где-то внизу живота, пульсируя внутри в ожидании развития событий.
– Я знаю, так и будет.
Он прижал ее к себе еще сильнее, и Лотти почувствовала, как решимость покидает ее, в то время как жар между ними становится сильнее. И это было так здорово и так неправильно… Заключенная в кольцо его мускулистых рук, прижатая к его твердой груди, она испытывала такие опасные чувства, когда их тела соприкасались! Вопреки всем сигналам опасности Лотти поймала себя на том, что пытается прижаться к нему бедрами чуть сильнее и почувствовать еще больше. И она не была разочарована. Его возбуждение не подлежало сомнению, его нельзя было не почувствовать, и ее тело мгновенно откликнулось спазмами желания. Лотти пронзило острое ощущение радости от того, что она все еще может воздействовать на него, что он вовсе не такой неуязвимый, как можно было бы предположить по его ледяному виду. Встав на цыпочки, она неуверенно обвила руками его шею, желая большего. Желая, чтобы и он хотел большего.