— Где-то я все это уже слышал, — сообщил Глеб задумчиво, ковыряя ножом тушенку (трофей, а как иначе!). — Или мерещится? Может, глюки, и нет тут никого? Когда рядом мерещатся голоса, надо быстро сваливать. С голосами пускай звери разбираются.
— Эй, Глеб, слышь! Ну отпусти, бля! Мы уже это… раскаялись!
— Во, опять! Ты их тоже слышишь, Дина?! Может, пальнуть в ту сторону, чтоб не мерещилось?
Терпения хватило минут на сорок. Глеб мрачно приблизился к пленникам, нож заиграл в его руке.
— Короче, чикатилы вы мои недобитые! Сейчас расходимся и забываем все как страшный сон. Тогда, возможно, обойдемся без ментов и заявлений. Вопросы есть?
— Злой ты.
— Чего-о?! — Глеб покосился на пергидрольную Тату. — Вот ты мне, кстати, должна по полной, с тебя вся хрень началась!
— Так я не против! — Улыбка у девицы вышла ангельской. — Ты только скажи, душа моя, я ж для тебя что угодно!
— Не сомневаюсь, — ухмыльнулся он, разрезая ножом путы на нежных девичьих ручках. — Этих сама развяжешь, не барыня. Засим, господа и дамы, позвольте откланяться!
Легко сказать! Может, горные духи на людей обозлились, но с первых шагов все пошло наперекосяк. Дина на спуске подвернула ногу, у Глеба лопнул шнурок кроссовки, тропа впереди исчезла, превратившись в скопище кустов. Откуда-то появилась логика, хотя ей сейчас не сезон.
— Не, ну это вообще хамство какое-то! — возмутился Глеб, углядев, наконец, источник неясного шума позади. — По-русски, значит, не въезжаете, будем ссориться?!
Источники, числом трое, затормозили в полусотне метров, не проявляя особого страха.
— Глеб, да погоди ты! — подал голос живучий парень Вован. — Будь человеком, мы ж без вас заблудимся!
— Зато общество от вас отдохнет! Ладно, бес с вами! Ближе не подходить, а то сами знаете…
Блефовал, конечно. Ночью, да по запарке, положил бы всех, а теперь уж увольте! Люди они теперь безоружные и почти неопасные. Вдобавок цивилизация с каждым шагом напоминала о себе. Пару раз попадались кострища, пустые бутылки и прочие остатки человеческой жизнедеятельности, вызывавшие сейчас сплошной позитив. Странный таежный роман кончается, и не жаль его абсолютно!
Дорогу первой учуяла Дина — повела носом по-кошачьи, и пальчик с остатками маникюра уверенно показал направление. Еще один спуск, ручей, а там уже и тропы появились натоптанные, человеческие. Скорости, правда, не прибавилось — Дина хромала, а Глеб упорно старался не потерять кроссовки. Осталось лишь продраться через очередные кусты, и вот оно, наконец!
— Ну что, горожанка, будешь асфальт целовать? — спросил деловито Глеб, скрывая собственный восторг. — Нет? Ну отдыхай тогда, такси подождем.
Еще через полчасика «такси», наконец, явилось — ностальгический ЗИЛ с синей кабиной и зверски ревущим движком. Глеб шагнул на дорогу, грузовик чихнул и притормозил, из окна высунулось лицо с вихрастой шевелюрой. Кепарика только не хватало до полного «шукшинского образа»!
— Нагулялись, что ли?! — оскалилось лицо в улыбке. — Ландшафты заценили, гиподинамию преодолели?!
— Точно! А у вас тут все такие образованные? — проворчал Глеб, заставив водилу улыбнуться шире.
— Не-а, я эксклюзивный! Меня мужики зовут Валера Интернет! Так вас подвезти, или как?!
— Нам в Златогорск надо, — кивнул Глеб, про себя матюгнувшись. Ни к чему бы сейчас светиться, да еще перед такими вот… эксклюзивами любопытными!
— Доставим, ноу проблем! А эти тоже с вами?
— Эти? — покосился Глеб на угрюмую троицу. — Так, попутчики. Давай уж возьмем.
Разместились быстро. Дину шофер забрал в кабину, а Глеб занял место в грязном кузове, лицом к прочей компании. Ружье пока оставалось при нем, но так уже, для порядку. Потом придется выкинуть, от греха. Еще Петровичу надо брякнуть с любого телефона — увольняюсь, ищи замену. Дорога между тем оказалась длинной, все кишки растрясли на этих колдобинах. Пару раз тормозили, чтобы отдохнуть и «облегчиться», шофер Валера хохмил, Дина улыбалась, троица шушукалась меж собой. Потом асфальт заметно улучшился, а по обеим сторонам дороги потянулись сплошные турбазы и кемпинги.
— Приехали!
— Чего?!
— Приехали мы, говорю! — повторил Вован, озираясь вокруг. — Нам в город рано, здесь потусим!
Сказано — сделано. Глеб стукнул в окошко кабины, грузовик тормознул, кемеровская троица десантировалась. Обошлось без слез и рукопожатий, хоть Тату и норовила «по-сестрински» облобызаться с Диной.
— Прости меня, подруга, виновата я перед тобой!