Джой Эмерсон несколько раз заходил к ним, конечно же по настоянию отца, интересовался, не нужна ли помощь. Бекки поручила ему играть с Клеем в шахматы. Он быстро проиграл, покинул дом и больше не возвращался. Бедняга, думала Бекки. Клей был превосходным шахматистом и не церемонился со своими противниками.
Шахматы принадлежали когда-то ее отцу. Сейчас они пригодились, чтобы не дать Клею скучать. Хотя эффект от них был невелик.
Получив очередной мат, Бекки вздохнула. Она плохо играла в шахматы, а Клей был настоящим шахматным стратегом. Он не обладал большим терпением, однако, анализируя какую-нибудь комбинацию, мог и час просидеть, уставившись на шахматную доску. Она же делала неверные ходы, торопясь закончить партию и заняться более интересным для себя делом.
В этом состояло еще одно различие между ними. У него получалось все, за что бы он ни брался. Она же редко бралась за что-нибудь, если не была уверена, что у нее получится.
— Да, за шахматной доской ты мне не очень сопротивляешься, — мягко посетовал Клей.
— Для нас с тобой это не новость, — ответила Бекки, принимаясь деловито складывать фигуры в надежде, что с игрой на сегодня покончено. Тогда у нее останется время поработать в садике, до того как надо будет готовить обед. Она уже начала вскапывать землю, чтобы недели через две высадить цветы, и ей хотелось закончить эту работу. — Я вообще не преследую такой цели, — рассеянно произнесла она, убирая в коробку последнюю фигуру.
— Тем не менее ты это делаешь постоянно, Бекки.
У нее пересохло во рту. Речь шла уже не о шахматах.
— Клей…
— Ты сопротивлялась всегда и во всем. За исключением шахмат.
— Не знаю, что тебе взбрело в голову, Клей, но я… я только ухаживаю за тобой. Тебе нужно восстановить здоровье, и это единственная причина, почему ты здесь.
— Убери колючки, Бекки, — попросил Клей, понижая голос. — Мои мысли так чисты, что сгодятся для детского фильма.
— Не уверена.
— Послушай, Бекки, опять ты во мне сомневаешься?
— У меня большой опыт. Я уже ученая.
— А тебе не приходило в голову: все, что огорчало тебя во мне и вызывало недоверие, не имело под собой никаких оснований?
Бекки закрыла коробку с шахматами и подняла ее за углы.
— Мне следовало бы поинтересоваться, что ты имеешь в виду, но я не желаю этого знать.
Клей слегка сжал ее запястье. Бекки попыталась высвободить руку. Его теплые, живительные прикосновения никогда не оставляли ее равнодушной. Но теперь она этого не хотела.
— Я имею в виду, что ты напридумывала много чего и стала из-за этого переживать, в то время как мы могли бы вместе разобраться.
Бекки энергично покачала головой.
— Неправда. Я…
— Правда, Бекки, и началось это после смерти твоего отца. Тогда-то ты и стала другой.
Она изумленно посмотрела на Клея.
— Это я стала другой?!
— Да, ты. Потом у тебя случились выкидыши, и все пошло еще хуже.
Волна тяжких воспоминаний нахлынула на Бекки, усилив боль от только что услышанных упреков.
— Клей, у нас все разладилось гораздо раньше.
— Может быть. Но ты вдруг стала ждать, что я сделаюсь другим человеком.
— То есть более предсказуемым, не меняющим каждые полгода место жительства? — живо поинтересовалась Бекки.
— Я горный инженер, Бекки. И должен жить там, где есть для меня работа.
— Но бывают инженерные работы, которые продолжаются годы. За это время можно сделать карьеру.
— Правильно. Но это не моя специализация.
— И ты свою специализацию никогда не поменяешь.
— Мне моя работа нравится. Всегда в движении. Когда мы поженились, ты против этого как будто не возражала.
— Я не знала, с чем связана твоя работа.
— Поначалу это не имело значения, даже если бы ты знала. Это потом все изменилось.
Глаза Бекки наполнились грустью и болью.
— Ты прав. Переменилась действительно я, а не ты.
— Здесь ты ошибаешься, Бекки. Я тоже переменился, но не так, как тебе бы хотелось.
— Клей, — устало сказала она и покрутила рукой, пытаясь высвободить запястье, — такие дискуссии бывали у нас и раньше, только вопросов они не решают.
— Потому что мы тратим слишком много времени на разговоры. — Клей перешел на шепот. — Они никогда не были нашим лучшим средством общения.
Одной рукой он отодвинул коробку с шахматами, другой притянул Бекки к себе. Она потеряла равновесие и, чтобы удержаться на ногах, крепко прижалась к Клею.
В панике Бекки лихорадочно пыталась сообразить, как ей вести себя. Она сразу же решила не вырываться. Сопротивление только раззадорит его. Спокойно посмотрела ему в глаза, словно говоря, что ей понятны его намерения, но быть послушной она не собирается.