– Ах, Петр Павлович, это всё ужасная ошибка!
– Какая ошибка, Катя, о чём ты?..
– Да, я не в праве Вас учить, даже просто в силу возраста, но мне кажется, я уверена, что и это тоже, чем Вы жили, ошибка, как и "Бентли"!
– Почему же "Бентли" ошибка? Быть богатым, я слышал, грех?
– Нет, не в том дело, Петр Павлович, не грех, Вы не так поняли!.. Не в том, может, грех…
– Ой, да перестань ты, грех-грех! – перебил старик, сдерживая волнение, – ты, молодая, красивая, ладно я бы причитал про грех, мне уже впору, а тебе-то это к чему? У тебя вся жизнь впереди! Эх, Катя, Катя, как я тебе… Ну, да что поделаешь… Ну, вот расскажи, порадуй старика, ведь я же тебе так откровенно всё о себе рассказал, вот скажи, у тебя была, конечно, первая любовь?
– Ах, ну зачем Вы?.. Ну, была, конечно…
– И что, и как сейчас? Была, значит, уже нет? А сейчас кого-то другого, наверняка, любишь?..
– Нет, Петр Павлович, я точно не буду это обсуждать! Да и в прошлом всё это давно…
– Ах, Катенька! – Петр Павлович засмеялся своим каркающим смехом, – ну, как это «давно»? Тебе лет-то сколько? Да и как так «в прошлом всё»? Новая непременно будет любовь, вот увидишь! Ну, не хочешь говорить, не надо, я расскажу о своих многих-многих любовях… Или любовей…
– Вот, Петр Павлович, я думаю, недаром это слово с множественным числом не дружит!
– Ах, Катенька, – старик весь расплылся в улыбке, – да ты всё-таки, оказывается, романтик, как и я! Ах, Катенька, ну, конечно, не дружит! Ну, конечно, любовь одна… Только где найти её? Как? Вот я искал всю жизнь, и не то чтобы не находил, нет, находил, находил, да только… Знаешь, что теперь учёные говорят, что любовь живёт три года?
– Глупости!
– Ну, конечно, глупости, я тоже думаю, что глупости! Катенька, а ты вправду неисправимый романтик, как и я! Да! Вот только, где найти её? Среди шести-то миллиардов – единственную?
"Не видят люди друг друга,
Проходят мимо друг друга…" Какая редкая, должно быть, случайность!
– Да нет, всё не случайно происходит, Петр Павлович!
– Да, Катенька, я тоже хочу в это верить! Да, впрочем, мне-то теперь уже какая разница? Мои звёзды, значит, не сошлись…
– Ну, какие звезды, Петр Павлович?! – Катя вдруг повысила голос, и Петр Павлович даже притих от неожиданности, – до ваших лет, извините, дожить, и повторять эти глупости про звезды из журналов для дурочек-малолеток?!
Петр Павлович смотрел на Катю ошарашено, и в то же время, с каким-то восхищением, а Кате тут же стало совестно за свою резкость по отношению к старику.
– Вы меня извините, за резкость, Петр Павлович…
– Нет-нет, Катенька, всё в порядке! А ты, я скажу, прекрасна в гневе, – он опять заулыбался, – так, значит, не звезды, конечно, не звезды, а кто? Мы сами? Или, может быть… Бог?
– Да, Петр Павлович, Вы же знаете, что я верующая… Да, без воли Божией и волос с головы не упадёт! Однако мы сами за себя в ответе…
– То есть, как это? Бог вершит судьбы, а отвечать нам?
– Да нет, Петр Павлович, не судьбы… Мы сами выбираем, только не то, что Вы имели в виду, не обстоятельства жизни, а то все выбрали бы себе лёгкую жизнь, и на этом преткнулись… Обстоятельства нам промыслительно устраивает Господь, я в этом не сомневаюсь, у меня хоть и мал жизненный опыт, но именно в этом он, мой опыт, меня уже убедил!
Петр Павлович опять посмотрел на Катю с восхищением.
– Так всё это сложно, Катя… Ну, вот, допустим, я выбираю, какую акцию купить, или с какой женщиной гулять, да, а Бог делает, чтобы эти акции вдруг упали, а женщина меня бросила? Но зачем? Разве плохо иметь деньги и любовь?
– Нет, конечно, не плохо… Просто всё это не должно поглощать с головой…
– Ага, то есть я ещё и благодарен должен быть, что меня разорили и бросили? Чтобы меня это всё не поглотило, да?
– Выходит, что так, Петр Павлович…
– Да иди ты вместе со своим… – Пётр Павлович весь помрачнел и смотрел теперь прямо перед собой, не мигая, – спасибо за чай, красавица, а теперь проваливай! Я, пожалуй, лучше один посижу, чем это слушать!
6.
Катя выгуливала свою собаку, которой, наконец, придумала имя – Азо́с, что по-гречески означает "невинная" – Катю давно волновала мысль о невинности животных, страдающих вследствие человеческого грехопадения, к которому они вовсе не причастны. А греческий язык был выбран в силу почтения к высотам византийского богословия, которые Катя последнее время усердно старалась постигать в поисках ответов на многие свои вопросы. Азос гуляла без поводка и не только не пыталась никуда убежать, но напротив, по-прежнему жалась к Катиным ногам, более всего на свете боясь снова остаться одной на улице. Как-то Катя привела её на собачью площадку, но та ужасно испугалась скопления собак, и пришлось поспешно увести её оттуда под недоуменные взгляды собаководов и угрожающее тявканье их здоровых породистых собак, словно по команде ополчившихся против своей безродной тощей соплеменницы. Уводя перепуганную Азос, Катя догадывалась, что во время её одиноких голодных скитаний на улице именно так ополчались против неё и бездомные собаки, не пуская к своим источникам пропитания – к задним ходам продуктовых магазинов и к помойкам – обрекая ни в чем не повинную Азос на голодную смерть, причём жалкий внешний вид её не только не пробуждал в соплеменниках жалости, но и, видимо, добавлял им самоуверенности и агрессии. "Неужели и эти жестокие твари, – думала Катя, – без вины гонящие и обрекающие на голодную смерть себе подобное существо, неужели они так же невинны в своих действиях, как и моя Азос?! Что же ими движет? Слепые инстинкты? Но где тогда эти жестокие инстинкты в моей Азос? Не видно и следа их! Или в других условиях и она стала бы такой же, как они? А человек стал бы? Человек может умом абстрагироваться, возвышаться над наличной действительностью, находить идеалы в религии, искусстве, истории… Может, если захочет! Если нет, то его вина, что допустил себе деградировать, – тут всё понятно!.. Но как же животные, не имеющие всего этого, избегнут мерзкой власти обстоятельств? Одни погибают, другие тут же радуются, как ни в чём не бывало! «Кому что рок назначит»! От грехопадения и поныне… Но, впрочем, таинственно направляется всё Промыслом Божьим – я же всё-таки нашла Азос!"