– Как будто пелена спала с глаз, или лучше, с души! Я вроде и та же осталась, со своими слабостями и глупостями, да уже не та! Жизнь моя с тех пор обрела своё направление, развитие, смысл!..
– Замолчи! – вскричал старик срывающимся голосом, – я не заказывал проповеди! Проваливай! Твоё место на кухне!
Екатерина, сильно побледнев, встала и, не говоря ни слова, пошла на кухню. Здесь она не сразу смогла продолжить готовить – так дрожали руки.
«И что же это он так? Получается, сначала претворялся, что ему интересно? Ждал чего-то другого от моего рассказа?.. Как мерзко! Кого же он мне напоминает?.. Ах, вот кого! Фёдора Карамазова!.. Да ладно, всё я со своими литературными глупостями… Он ведь живой человек! И имя-отчество ещё такое – два верховных апостола! Какое жестокое противоречие!.. До таких лет дожить с таким отношением к вере… Да не дай Бог! Господи! Не допусти!.. Это же какой у него ад в душе уже сейчас?! Господи! Если я вдруг буду становиться такой же, забери меня пораньше! Заранее!!! – она всё же немного успокоилась и смогла продолжить приготовление пищи, – как он там теперь? Надо бы заглянуть к нему в комнату, да только как бы не навредить… А что он ожидал от меня вообще услышать? Я же не сразу, постепенно подошла к этой теме, да он и сам так расспрашивал, интересовался… Да и что я такого сказала? Или он так ненавидит… Бога?! Как же ему… вскоре же уже предстать перед… Господи, не допусти! Пресвятая Богородица, да не порадуется враг о душе его!»
Девушка почувствовала, как по щекам побежали градом горячие слёзы, и с ними словно вытекали из души боль и обида, а на их место – Бог весть откуда – поселялась надежда.
Закончив готовку, она взглянула на часы и с радостью обнаружила, что время её посещения Петра Павловича подошло к концу. Она, правда, укорила себя за эту радость, «словно радуюсь бросить в беде несчастного, чтобы не возиться с ним», и решила к следующему своему визиту непременно продумать, как и чем оказать психологическую помощь несчастному, – не касаясь, конечно же, трудной и слишком личной религиозной темы.
С этими мыслями Екатерина выглянула, наконец, из кухни и обнаружила, что старик опять спит в своём кресле. Послушав опять его дыхание, убравшись на кухне и выключив лишний свет, она с облегчением вышла вон из мрачной квартиры.
2.
Второе посещение несчастного старика началось с неожиданности. Войдя в знакомую уже прихожую, Катя обнаружила включенный повсюду свет, сильный запах жареного лука и доносившееся с кухни скворчание масла в сковороде. Это немало её удивило – она знала, конечно, что Петр Павлович может ходить по квартире, сам принимает пищу, но готовить он, вроде бы, не мог, как и делать многие другие дела по хозяйству, почему и требовалась ему помощь социального работника. Заглянув в комнату, Катя, однако, обнаружила Петра Павловича на прежнем месте, в кресле, и в неплохом, вроде бы, настроении – он даже ответил что-то на её вежливое приветствие. А с кухни в это момент вышла крепко сбитая немолодая женщина лет пятидесяти в фартуке и сразу обратилась к немного опешившей Кате.
– Здравствуй, дорогая! Соц.работница, значит? Молодец! Я Катерина Петровна!
– Здравствуйте, а я Катя! – девушка от души улыбнулась и даже зачем-то немного поклонилась, успев про себя подумать: «Так это, наверное, его дочь! Всё совсем не так плохо, как я думала! Бог никого не оставляет!»
– У, так мы тезки! Отлично! Давай тогда на кухню помогать, я тут захаживаю иногда постряпать, но вообще дело не моё. А вы, соц.работники, молодцы, что такое дело делаете! А у меня всё ж семья, сама понимаешь. Сама-то, кстати, не замужем?
– Нет.
– Ну, так скоро будешь, девка вон видная!
– Спасибо, – сказала Катя, немного краснея, – чем Вам помочь?
– Да давай на «ты» уже! Это тебе с Пёт-Палычем положено «выкать», а со мной-то что? Я тут с боку-припёку. Давай за сковородками следи, картошка и мясо, а я пойду уже, пора мне. Пёт-Палыч любит жареное, про здоровое питание ему не вздумай рассказывать, – закончила она и подмигнула «Пёт-Палычу», затем, подойдя к нему, поцеловала его на прощание, и ещё раз громко распрощавшись и с ним, и с Катей, вышла вон из квартиры, шумно затворив за собою дверь.
Катя же, последив за сковородками, вскоре уже сняла их, аккуратно сервировала на подносе кушанье в тарелке, чай с большим количеством сахара, хлеб, и понесла подавать Петр Павловичу.
– Приятного аппетита!
– Спасибо!
– Славная женщина Екатерина Петровна, да?
– О, да-а – протянул Петр Павлович, принимаясь за еду, и не жалуясь более на плохой аппетит, – а ты бы видела её в молодости! А, впрочем, тебе этого не понять.