Раньше, много лет назад, подобную сцену можно было наблюдать практически каждый день. Начинали они втроём, третьим был Валера. Дружили сто лет, но почуяв запах больших денег, удержаться смогли не все. Вскоре после того, как бизнес пошёл в гору, Валера увлёкся наркотиками: отличное настроение, которое быстро сменялось истерикой, несдержанность, взрывной темперамент – всё вскоре перестало иметь какие-то границы. Вот такой, бледный и в несознанке, он, то и дело, являлся в офис, устраивал дебош, и так до тех пор, пока его не нашли мёртвым в собственной квартире. Он умер от передозировки. Сейчас, вспоминая всё это, становилось страшно. Понимать, как быстро можно потерять человека, было невыносимо больно. Руслан попытался от Дёмина отбиться, но тот уже держал его двумя руками. Признавать, что его любимая и ненаглядная, наркоманка, было страшно, он так же разозлился и вцепился в пиджак Дёмина. К уху наклонился, притягивая его к себе, и несколько раз встряхнул.
– Если ты хоть слово кому-нибудь скажешь, башку оторву.
– Ты думаешь, что творишь? Она затянет тебя с собой, слышишь?!
– Я всё сказал. – Рыкнул и от захвата избавился одним сбрасывающим рывком. Ком в горле проглотил, расправил полы пиджака, аккуратно их разглаживая, и на машину обернулся.
Потасовка закончилась так же быстро, как и началась. Руслан сел в машину и прижал к себе Элю. Она продолжала что-то шептать, но вела себя абсолютно спокойно, не сопротивлялась, не брыкалась, только иногда вздрагивала и впивалась ногтями в его руку, которую прижимала к себе. Для водителя хватило одного грозного взгляда, чтобы больше не косился и вопросов лишних не задавал, хотя… он наверняка тоже всё понял.
Руслан сидел в ниспадающем напряжении, прислушивался, дышит Эля или нет, а сам при этом до боли в глазах всматривался в тёмное стекло автомобиля. Что мелькает за окном, было не ясно, да он и не думал об этом совершенно, только слова Дёмина никак из головы не выходили. Даже разговор один припомнил: он случился как раз на следующий день после того, как Эля стриптиз танцевала, встретились вечером в баре, так сказать, поговорить о жизни.
– Так, Димка, я помню, твоя идея была с этим клубом. – Посмотрел на Дёмина, а тот даже отнекиваться не стал. Голову опустил, усмехаясь.
– Да, моя, – признался, – точнее говоря, красавицы твоей. Что думаешь с ней делать теперь?
– В смысле? – Вроде бы удивился Кабаев.
– Да в прямом. Что у вас вчера произошло?
– Ничего. – Руслан уставился в ряд бутылок за спиной бармена, задумался. – Ещё день, два и всё забудется. Или она придёт мириться, или я.
– Ты сейчас серьёзно?! – Дёмин даже глаза вытаращил и протрезвел одномоментно. – Зачем тебе всё это надо?
Руслан только усмехнулся в сторону, ну, не говорить же, в самом деле, что влюбился, тем более что он и сам не очень-то понимает, что его так тянет к Эле.
– Она же над тобой откровенно издевается! – Снова поразился Дёмин. – Знаешь, когда мы об этом вечере с ней договаривались, я сразу предупредил, что должна будет, так она и глазом не моргнула, согласилась. А вчера после всего к ней захожу, только без обид. – Заранее предупредил он, видя, как Руслан кулаки сжимает. – Захожу, поинтересоваться, как расплачиваться будет, так она серьёзно так говорит, подожди мол, звоночек сделаю. Ну, думаю, и шлюха тебе досталась, стою, жду, а она ресницами своими хлопает и ухмыляется. Выжидает чего-то. А через пару минут два головореза за спиной появились и вежливо так: Элеонора Борисовна, то и сё, а на меня смотрят, как на клопа и, знаешь, именно так я себя и чувствовал. Не простая она девочка, намучаешься ещё.
– Ты, знаешь, а я вот всё думаю, что в ней меня привлекло. Думаю и сам не понимаю. Да, красивая, да талантливая, все на неё заглядываются. Но… у меня такие через одну, а тут… – Руками взмахнул. – Понимаешь, рядом с ней жить хочется. – Вдруг выдал он и, кажется, сам испугался эмоций. Он даже себе в этом прежде не признавался. – Давай честно: мы с тобой не молодые, не бедные, но, признайся, заскучавшие пареньки, которые через год-два, от скуки бомжей расстреливать пойдут. Мне даже бизнес и прибыль от него удовольствия не приносят, понимаешь? А тут она, такая… необыкновенная, с лёгкостью в свою игру завлекает, я даже опомниться не успеваю, как уже стою перед ней с букетом цветов и прощения прошу сам не знаю, за что. Она живая, понимаешь, живая! Интересная. Она вдохновляет, если хочешь. Мне хочется смеяться, радоваться солнечному утру, хотя прежде я даже внимания на это не обращал. Эля словно хочет всё успеть, всё пережить, попробовать, причём именно сегодня – завтра уже будет поздно. У неё всё на разрыв, по-другому не может. И мне неважно, кто она такая. Вот и всё.