– Да ничего! Он так смотрит, словно и не было ничего и никогда, да и вообще, они все странно себя ведут. Раньше, когда я ещё с Элькой знаком не был, слышал, что Орлов за дочь любого в порошок сотрёт, да он бы и стёр, я видел его глаза. Ещё Сергей, друг мой, рассказывал, что Орлов заметил его возле Эльки, так чуть заживо не закапал, только потом сошлись, когда Евгенич узнал, что Серёга на Ленку виды имеет, а не на Элю. А потом он замолчал, успокоился, уж не знаю, почему. А когда вся эта заварушка началась, вроде как я Элю избил, мне даже удивительно было: он не позвонил, не спросил, вообще ничего. – Руслан старательно свои мысли Никите внушал, а тот и сам понимал, что это более чем странно. – А однажды мать её к нам пришла, да так не вовремя. У Эли тогда носовое кровотечение началось. У неё лицо в крови, у меня руки, дверь в ванной выломана, а тут она. И главное, что? Даже слово мне не сказала, а? С Элькой в комнате что-то, как-то поругалась, а со мной молчит. – Рукой с досады махнул. – Вот я и не спрашиваю.
– Так, давай я спрошу. – Заверил Никита и сразу за телефоном потянулся.
– На часы хоть посмотри! – Выпрямился Руслан. – Полпервого ночи.
– Ух, ты… Что мне Анька скажет…
Наконец, Никита заметил, как сильно он опьянел, за голову взялся, такси попросил себе вызвать.
– Так, ладно, завтра позвоним, – уверял, – я к тебе приеду и вместе спросим.
– Завтра не могу. Я спонсором главным стал, там, корпус в онкоцентре строили, мне завтра никак нельзя. Журналисты понаедут…
– Тогда вечером. – Не успокаивался Никита. – Не дело это. У меня самолёт в шесть, я к тебе заеду.
– Ладно, завтра созвонимся, поговорим.
Глава 16
Так и расстались, об одном думая. А потом наступило утро, которое назвать добрым нельзя было в принципе. Три часа, проведённые в баре, да ещё за таким напряжённым разговором, дали о себе знать. Сколько было выпито, не считали, но, судя по состоянию, немало. Через два часа нужно быть в форме… вот только зачем? Этим вопросом Руслан задавался каждое утро. Свои вчерашние откровения можно было списать на степень опьянения, но он каждое слово помнил как сейчас, и чувствовал всё то же. Эля стала его смыслом, его целью, для неё он всё делал, а теперь… вроде как делать не для кого. Где она, что с ней, а, главное, с кем – эти вопросы не давали покоя. Сначала было желание просто на неё посмотреть, и он начал посещать её любимые кафе и рестораны, искал встречи, хотя, встреться он с ней тогда, вряд ли бы расчувствовался. Когда было уже понятно, что его избегает, стало не по себе, вдруг вспомнил свои угрозы, обещания и стало тошно. Потом просто невыносимо от мысли, что дома никто не ждёт, но ему не нужен был кто-то, нужна была только она. Сам удивлялся, как Эля за такое короткое время въелась в мозг. Казалось, всё это оттого, что не он её бросил первым, но после и эти мысли исчезли, он просто не хотел её отпускать, никогда.
А как стало совсем невыносимо, даже Марго искать начал, несмотря на всю неприязнь, только у родителей оставалось спросить, но не решался. Пусть струсил, пусть, но не покидало чувство, что это он её предал: не разобрался, не поговорил, просто за дверь выставил. Хотя… если бы не выставил, убил бы.
Холодный душ привёл в чувство, подобрал костюм, сегодня решил обойтись строгим чёрным, с белоснежной рубашкой, натянул тёмный галстук без узора. В зеркале себя увидел и отметил, что к его скучающей физиономии и хмурому виду, это самое то. На открытие нового блока приехал пораньше. Нужно было переговорить с журналистами, встретится с Владимиром Ивановичем. Вроде бы все нюансы просчитаны до мелочей, но чувство тревоги не покидало, неприятно тлело внутри, словно выжидало, когда можно будет разгореться. На удивление, всё прошло гладко, даже провокационных вопросов не поступало, видимо, никто не хотел портить такой день. После обеда ожидался благотворительный вечер, на котором тоже было просто необходимо присутствовать, но Руслан как-то выдохся. Внутреннее напряжение отнимало много сил, и, несмотря на суету вокруг, общее впечатление было подпорчено. Журналисты, наконец, оставили его в покое, переключились на врачей и администрацию города. Можно было тихо удалиться, чтобы при этом не наткнуться на очередного зеваку. Для этого решил не идти через центральный вход, в конце концов, медицинский центр напоминал муравейник с множеством входов и выходов.
Светлые путаные коридоры, палаты за прозрачными стёклами, люди вокруг. Внутри было как-то пусто и ничего не вызывало эмоций, подходили какие-то люди, преимущественно женщины, что-то говорили. К их словам он не прислушивался, но, судя по навернувшимся на их глазах слезам и добродушной улыбке, можно было сказать, что они его благодарили. Потом пожимали руку, долго смотрели вслед, он не оборачивался, просто чувствовал. Сколько так бродил по коридорам, точно сказать не мог, но когда опомнился и оглянулся по сторонам, констатировал, что попросту заблудился. Даже усмехнулся такой глупости, но спрашивать дорогу к выходу было как-то неловко, решил снова пройтись, только уже делал это осмысленно. В лица людей особо не вглядывался, да и не интересовал его никто, но одна девушка всё же внимание привлекла.