- Что вы намерены делать теперь? - окликнул ее мужчина.
- Не знаю. - Анна так и осталась стоять на коленях возле дочерей, рассеянно поглаживая по волосам то одну, то другую. - Не знаю. Ты все испортил.
- Дура. - он сплюнул сквозь зубы. - Я спас вам жизнь. И могу предложить еще кое-что.
Анна с недоверием обернулась к нему.
- Я могу провести через стену. Недалеко от ворот, но все же. - он смотрел прямо на нее. - Но ты не дойдешь... в таком состоянии не дойдешь. Хочешь, я помогу тебе?
Анна вспыхнула до корней волос. Она прекрасно поняла, на что намекал мужчина. Желание сводило ее с ума и не давало спокойно мыслить, да и руки ощутимо подрагивали. Это было необходимо - но мучительно, мучительно...
- Пошел ты. - процедила она и отвернулась.
- Подумай, Анна. - он поднялся на ноги. - Я твой последний шанс.
Обойдя женщину, он забрал автомат, ушел на другой край крыши и уселся там. Анна, обернувшись, прекрасно видела его силуэт на фоне неба - непривычно звездного, такого не было во Внутреннем городе со всей его иллюминацией.
Она отвернулась и уселась неподалеку от дочерей, смотря в другую сторону, устроив винтовку на коленях и почему-то не опасаясь выстрела в спину.
Через пару часов она поднялась, отложила оружие и бесшумно подошла к мужчине сзади. Как ей показалось, он прекрасно услышал ее шаги - спина его напряглась, но он все же не обернулся.
- Выведи моих дочерей. - прошептала она.
Он отложил автомат, поднялся и рывком притянул ее к себе, скользнул по шее горячими губами.
Она посчитала это согласием, и лихорадочно зашарила по его груди, расстегивая молнию куртки.
Это действительно был последний шанс. Она отдавала себя всю, забыв о правилах, о ситуации и об опасности, целиком, без остатка, сгорая до конца. Любовь? Упаси боги, какая любовь. Это было лекарство, глоток исцеляющей холодной воды в жаркой пустыне, необходимый, спасительный. Его руки поддерживали ее, скользили по телу, заставляя ее то и дело до крови закусывать губы.
Сделка. Обычная сделка, нужная им обоим. Свою выгоду она видела четко, о его же не могла даже догадываться - но точно знала, что она есть.
И мир в какой-то миг застыл на острие, покачнулся, старясь удержаться на пике и перевернулся, захлестывая ее с головой, лавиной сметая все барьеры и сомнения.
- Фрэнк... - в блаженном бессилии выдохнула она, и обмякла, обняла его, вцепившись ногтями в спину, уткнулась головой в плечо и наконец-то разрыдалась, глухо и отчаянно, выплакивая всю свою боль, весь тот закостеневший острыми гранями шар, так долго зреющий в ее груди.
Он ее не поправил.
Анна все равно не знала его имени.
А на другом конце крыши, зажимая себе рот, чтобы не вырвалось ни звука, тихо плакала Ханна, разбуженная еще тем, случайным единственным выстрелом.
* * *
Стена возвышалась перед ними, огромная и неприступная. Толстый бетонный массив высотой с шестиэтажный дом, без единого окна, без единого стыка, гладкий, кольцом охватывающий город.
Анна лежала на крыше дома, рассматривая стену. Сердце ровно билось в ее груди.
За стеной простиралась степь - огромная, рыже-серебристая под солнцем и таинственно мерцающая серебром сейчас, под луной, от края до края - насколько хватало взгляда. Степь из ее снов, недостижимая, ускользающая мечта. Стоять посреди высокой травы, гладить пушистые метелки ковыля, чувствовать на лице теплые лучи...
- Готово. - мужчина подошел сзади, остановился в нескольких шагах. Анна села, выпрямила спину и посмотрела на него. - Мы наладили мост.
С той памятной ночи на крыше прошли уже почти сутки. Идти с мужчиной оказалось не в пример легче - он прекрасно ориентировался в переулках Внешнего города, и уверенно вел их дорогой, на которой не было ни особей, ни мародеров. Чаще всего на пути им встречались трупы - непременно с пулевым ранением головы, либо люди в черной форме. Несколько раз мимо проезжали черные фургоны.
Он не давал им попасться на глаза зачистке. Заставлял пережидать засады в подъездах, выходил один, разговаривал, стрелял сигареты - и вел дальше, уверенно и целеустремленно.
- Мама, - прошептала Ханна, хватаясь за руку матери. - Мы идем не к воротам?
- Нет, детка. - Анна посмотрела на дочь. - Но все будет хорошо, верь мне. Ты же веришь?
- Да. - прошептала девочка и замолчала. Больше за всю дорогу она не сказала ни слова - да никому и не хотелось разговаривать.
К стене они вышли уже в сумерках. Мужчина тщательно выбрал один из крайних домов, проверил, чтобы никого в округе не было - но ближайшие к стене районы вычистили самыми первыми, и поднялся на крышу. Дом на два этажа возвышался над стеной - элитное когда-то жилье, вид на мир наружу с двух последних этажей...