Внутри поселился сплошной пульсирующий комок боли, в висках гулко стучала кровь.
- Мама! - Всхлипывающая Ханна упала на колени рядом с матерью, затрясла ее за плечи. С другой стороны ее так же теребила взахлеб рыдающая Хэйли. - Мама, ты умерла? Мама!
Оставьте меня, подумала Анна, оставьте, я хочу умереть. Я очень хочу умереть...
- Мама... скажи что-нибудь, мама... - Ханна в истерике все еще трясла ее. Хэйли больно вцепилась в волосы. - Мама, ты умерла? Ты умерла?!
Анна глубоко вздохнула, собрала последние силы, села и сгребла обоих дочерей в охапку, крепко прижала к себе, уткнулась в их пахнущие дымом волосы.
- О-ох, девочки...
И они долго сидели так, раскачиваясь из стороны в сторону, оплакивая свою потерю.
У Анны сильно жгло в груди, но слез не было, и она прижимала к себе дочерей, словно баюкая, шептала куда-то им в макушки:
- Все будет хорошо. Мы выберемся, все будет хорошо...
На Фрэнка она наткнулась, когда, спустя пару часов, решилась выйти из дома и немного пройти назад. Муж до последнего полз по намеченному маршруту, оставляя за собой кровавый след, даже когда уже не мог ползти, обессилел и упал, вытянув руку в направлении, в котором исчезли его жена и дочери.
Анна, оставив девочек позади, долго смотрела на Фрэнка, прощаясь.
- Я люблю тебя, милый. - прошептала она и выстрелила ему в голову.
Уже мертвый Фрэнк судорожно дернулся - и затих навечно.
Она забрала его флягу и весь запас патронов.
* * *
За границы Внутренней стены они выбрались без особых проблем. Бежать уже не бежали, просто быстро шли. Мрачная и настороженная Анна, хромающая на правую ногу, держала полностью заряженную винтовку наготове, и ни на шаг не отпускала дочерей от себя. При малейшем шорохе они пряталась, застывали возле стен, пережидая возможную опасность, но им повезло, и во Внешний город они добрались без проблем.
Ворота туда были закрыты, но не заперты.
А вот дальше все стало намного хуже.
У Анны оставалась зыбкая надежда, что до Внешнего города зараза все-таки не добралась. Ходили слухи, что чума особей захватила только Внутренний город, что на рубежах Внешнего отравленную веществами воду успешно отфильтровали. Что стоит только дойти до ворот - и дальнейший путь к долгожданной свободе и безопасности будет открыт.
Как бы не так.
Во Внешнем все было намного хуже. Особей здесь было меньше - по крайней мере, за несколько ночных часов, что они шли после прохождения ворот, они наткнулись только на троих, разрозненных, и всех троих Анна безжалостно пристрелила. Зато здесь был настоящий разгул мародеров и бандитов. Люди во Внешнем, похоже, потеряли последний разум и человечность.
Кроме того, здесь на улицах периодически встречались люди в форме, и, судя по тому, что успела увидеть Анна, им лучше было не попадаться. Они расстреливали всех, без разбору, даже не задумываясь, живой это человек или особь. Ходили они по двое-трое, с автоматами, и сначала давали по людям очередь с безопасного расстояния, а после уже добивали контрольным в голову.
- Мамочка, - прошептала Ханна, которую Анна прижимала к стене, не давая выглянуть за угол, в то время как там, за углом, слышались выстрелы и кричали люди. Девочка крепко держала сестру за руку, словно боясь ее отпустить. - Почему они убивают живых?
- Они убивают только плохих, Ханна. - ответила Анна. - Пойдем отсюда.
Успокоить дочь было легко, но успокоить себя ей не удалось.
Она знала, кем были люди в форме, она знала, что за знак начертан на фургоне, в котором они обычно приезжают, и теперь в голове ее поселилась одна навязчивая, но очень неприятная мысль, которую она упорно гнала прочь.
Она ДОЛЖНА была вывести дочерей из города.
У нее не было выбора.
На ночь они остановились на крыше одного из домов. Дом стоял на отшибе, вокруг него на газоне росли яблони. Наверняка весной, когда они цвели, было очень красиво - бело-розовое кружево яблоневого цвета, запорошенная белоснежными лепестками свежая трава... Сейчас некоторые яблони оказались безжалостно срублены, на стволах других виднелись следы крови и следы от пуль.
Впрочем, дом оказался чист - Анна, несмотря на усталость, проверила все шесть этажей, от подвала до чердака и не поленилась припереть дверь подъезда выволоченной из квартиры первого этажа тумбочкой. На случай экстренного побега оставалась пожарная лестница - она приметила ее еще снизу, так что остаться в месте, откуда нет выхода, им не грозило.
Ночь была холодной. Совершенно вымотавшиеся девочки буквально упали на расстеленный спальник. Тем не менее, Анна не дала им сразу заснуть - заставила снять куртки, придирчиво осмотрела обоих на наличие укусов, царапин, порезов и синяков. Вытряхнув из рюкзака аптечку, смазала содранные ладони Ханны антисептиком, на всякий случай, присыпала сверху щиплющим вонючим порошком, окончательно не дающим любой заразе никакого шанса. Хэйли была цела и невредима, если так можно сказать о ребенке, которые уже вторую неделю не произносил не слова и находился в кромешном аду на земле, и кроме того, потерял отца несколько часов назад.