Окунь развернулся и продолжил красться к забору. Синёву ничего не оставалось, как последовать за ним.
Как только они вплотную приблизились к бетонному ограждению, стал слышен гул голосов и сдавливаемый смех. Окунь оглянулся — проверить, идёт ли за ним новичок, а потом стал подкрадываться к краю забора. Остановившись в нескольких десятках сантиметров от него, сталкер стал чего-то ждать.
— Слышь, Коля, сходи на задний двор, проверь, не назревает ли кипеш, — послышался гнусавый голос.
— Но босс, мне кажется, за деревьями что-то мелькало…
— Заткнись, а! Я ж смотрел минуты три и сказал тебе, что там никого нет. Какая-нибудь крыса просто пробежала. Или ты мне не веришь, а, говнюк?!
— Верю-верю, босс, — залепетал бандит, которого назвали «Колей», и послышался удаляющийся топот.
— Зелень… — ворчливо буркнул гнусавый.
— Босс, — сказал кто-то, чей голос показался Игорю до боли знакомым, — да не парься ты. Со временем всё всосёт и проблем с процессором не будет.
— Верно базаришь, но больно уж он дебил… Ладно, хер с ним. Дык чё там насчёт узкоглазого?
— Тля, да он, падла, отказывался, хотя я б его уломал в конце концов, но потом эта сука чешуйчатая пришла. Ну, кента, который Чечерю и Помидора завалил, помнишь?
— Как забыть гниду, конечно помню. Плавал в озере карась — такая сволочь, такая мразь…Карасём ведь его звали?
— Не, Окунем. Ну так вот, про ствол-то. Погнал этот Окунь нас с Геком оттуда.
— Оборзел совсем, тварь, наших корешей мокрить удумал и навары срубать… Жалко, я его ни разу не встретил, а то б башку оторвал. Короче, валить типчика надо, пока дров ещё больше не наломал. Эх… — недолгая пауза. — Слышь, Гек, а тебе сегодня чё, плоть копытом по харе трахнула, что ты его завалил?
— Норм всё, — буркнул названный Геком. — Извините, пойду — отолью. Заодно гляну, как обстановка.
— А, ну, попутного тебе ветра, браток! — заржал Чук.
Звук шагов стал приближаться. Окунь привстал и поднял ствол автомата. Игорь тоже приготовился к стрельбе. Весь ужас возможного убийства исчез так же внезапно, как и появился. Возобладала ярость на бандитов. За то, что они назвали его «узкоглазым», за то, что хотят убить Окуня, и вообще за то, что они воюют против вольных ходоков.
Гек вышел из-за забора так, что чуть не столкнулся с Окунем лбом. Ствол его пистолета-пулемёта был направлен вниз, поэтому он не успел ни поднять его на сталкера, ни даже закричать. Ведущий закрыл бандиту рот ладонью, притянул к себе, обхватив второй рукой за шею, и нажал на какие-то точки. Тело Гека мгновенно обмякло, и Окунь осторожно уложил его на траву, чтобы не шуметь. Замер, прислушиваясь. Гнусавый и Чук по-прежнему мирно беседовали о немирных делах и не подозревали о нависшей над ними угрозе. Сталкер спиной прижался к бетонному забору, резко зажмурил глаза, распахнул и вдруг вышел из-за ограждения, поднимая автомат и одновременно вжимая спуск. Звуки выстрелов перекрыли крики бандитов. Спустя всего несколько секунд «Калашников» замолчал, и наступила неестественная тишина. Мёртвая. Только что два человека за забором беседовали, а теперь они убиты. Хотя какие это люди…
Окунь посмотрел на Игоря и сказал, вздохнув:
— Идём. Поможешь мне, — и скрылся за оградой.
На смену страху после только что произошедшего пришло безразличие, поэтому Игорь понуро побрёл за сталкером.
Смерть застала мародёров на тех местах, где они и сидели. У места кострища, — правда, самого костра не было, — в ещё тёплых углях лишь грелась банка с тушёнкой. Игорь скользнул взглядом по телам убитых, но быстро отвёл, почувствовав рвотный позыв. Окунь же, совершенно не брезгуя, присел возле трупов и стал срезать лямки их рюкзаков. Правда, движения его были не такими плавными, как ранее, а резкими, какими-то нервозными. Вдруг боковым зрением Синёв увидел только что появившегося на пороге казармы четвёртого мародёра. Видимо, это был Коля, которого гнусавый отправил на какой-то «задний двор» разведать обстановку. В руках Николай держал дробовик, и его ствол был направлен на Окуня… Игорь резко вскинул обрез, навёл его на бандита и, не особо целясь, надавил на спуск. Он даже не осознавал своих действий, это было результатом одной-единственной мысли: «Уничтожить опасность!»
Ружьё громыхнуло. Заряд дроби угодил Николаю в грудь, опрокинув его и мгновенно убив. Он был уже мёртвым и заваливался назад, но всё же импульс-приказ от мозга успел передаться пальцу, и тот вжал спуск. Дробовик выстрелил, но заряд дроби пролетел точно над головой Окуня, не достигнув своей изначальной цели. Окунь подскочил как ужаленный и завертелся по сторонам, готовый встретить опасность порцией свинца. Однако, увидев, что она уже миновала, опустил «Калашников», облегчённо выдохнул и произнёс, покосившись на Игоря:
— Спасибо, а то он бы нас обоих… Как же я про него позабыл…
Синёв пропустил благодарность сталкера мимо ушей, находясь в оцепенении. В висках глухо звучало: «Убийца! А вдруг этот парень попал в банду благодаря обстоятельствам, подобным моим? А если у него осталась семья, а вдруг…» Неизвестно, сколько бы Игорь так простоял, если бы Окунь не подошёл к нему и не тронул за плечо. Новичок очнулся и перевёл рассеянный взгляд на сталкера. Тот спросил:
— В чём дело?
— Нет, не надо так… Зачем же… — забормотал Игорь, опуская сжимающую обрез руку.
Окунь внимательнее посмотрел на него:
— Жалеешь, что так получилось?
— Я не знаю… — промямлил Синёв и вдруг крикнул: — Так нельзя! Это неправильно! Что у вас тут за законы?! Всегда нужно давать людям шанс! Ты не мог приказать им разоружиться и просто пройти?! — Он и сам понимал, что несёт полнейшую чушь, но всё, что происходило вокруг, вызывало у него явное отторжение, а других слов попросту не было.
Сталкер долго сверлил Игоря оценивающим взглядом, затем схватил за грудки и крикнул в лицо:
— Что ты можешь знать о Зоне?! Что ты можешь знать о местных законах?! Какое право ты имеешь судить меня?! — Сталкер оттолкнул от себя Синёва и указал на труп бандита в длинном чёрном плаще. — Ты знаешь, кто это?! Знаешь, что это за проклятая мразь?! — Глаза Окуня увлажнились, видно было, что он не просто «вскипает», а у него начинается истерика. — Да ты понятия не имеешь, что он натворил!! Он изнасиловал шестнадцатилетнюю девочку, потом убил и раскромсал её тело на куски!! Я видел результат этой дьявольщины своими глазами! Понял?.. Чук и Гек — это уже такие же моральные уроды, потому что эта сволочь их учила выживать! И не тебе… судить.
Сталкер зажмурил глаза, взялся рукой за сердце и отвернулся. Игорь долго не мог оторвать от него обескураженного взгляда, пока ведущий, наконец, не повернулся и не произнёс:
— Чего встал? Пошли, запихаешь вещи к себе в рюкзак, у меня уже места нет.
Окунь нетвёрдой походкой приблизился к трупам и подвинул Синёву собранное барахло. Игорь некоторое время стоял в потрясении и лупал глазами, потом на ватных ногах подошёл к вещам, присел, скинул рюкзак и бездумно запихал в него две аптечки, коробку с дробью для дробовика, в нагрудные кармашки — запасные магазины для автомата. Застегнул, взвалил ношу на спину и встал, отвернувшись и не желая смотреть на мародёрства Окуня.
Сталкер одним ловким движением закинул трофеи в свой рюкзак, взвалил его на спину, подхватил с асфальта «АК» одного из убитых и кинул Игорю со словами «на, возьми себе на замену, но ружьё не выкидывай, может ещё пригодиться». Затем достал из чехла нож и направился к забору, откуда они пришли на блокпост. Синёв взял в руки своё новое оружие, передёрнул затвор, дослал патрон и зачем-то стал ловить в прицел высоко летающую в небе ворону. И вдруг, словно тумблером щёлкнуло, пришло понимание: зачем Окунь пошёл туда. С ножом в руке. Игорь хотел побежать за ведущим, остановить его, но не успел даже крикнуть «стой!». Сталкер уже вернулся, присел и вытер окровавленное лезвие о траву, спрятал нож, перехватил «калаш» и, глядя в землю, прошёл мимо Игоря, направляясь к казарме.
Но на полдороге остановился, обернулся и спросил:
— А ты с автоматом-то умеешь обращаться? А то я что-то не подумал совсем…