Леди Маргарет имела обыкновение заводить долгие заунывные разговоры, об ухудшающемся здоровье, о бренности бытия и, всё чаще, о бездарности своего нового мужа, и слушать их сейчас Томасу отчаянно не хотелось.
– Высокомерна и крайне заносчива, как всегда. Возомнила себя хозяйкой Аллердейл Холла. Знаешь, она чем-то напоминала мне нашу дорогую матушку…
Мужчина готов был подтвердить любое произнесённой Люсиль слово, его жена, как оказалось, и правда была далеко не самой приятной женщиной.
– Не бойся, Томас! Она больше не придёт, – Люсиль ловко вытащила мокрую сковородку и убрала её на место.
Баронет оторопело обернулся на свою сестру:
– Что значит, не придёт?
Люсиль степенно прошла к столу и села, как ни в чём не бывало, поправляя сервировку.
– Я услышала, как заработал подъёмник, когда готовила нам ужин. Представляешь, она в очередной раз решилась спуститься в подвал и чуть не нашла там наш маленький секрет.
– И где же она сейчас? – уже прекрасно зная ответ на свой вопрос, всё же решил уточнить Томас.
– Принимает глиняную ванну. Пришлось проломить ей голову, – буднично пояснила Люсиль. – Ты есть будешь?
*
Милан несомненно был прекрасен! С удовольствием прогуливаясь по улицам города, Томас Шарп наслаждался солнечной погодой и в деталях продумывал предстоящую презентацию своего изобретения. Это был шанс получить финансирование, а также ещё один повод не на долго покинуть Аллердейл Холл. Совсем не на долго. В свете последних событий, баронету было трудно решиться на поездку, ведь вскоре он должен был стать отцом. Эта мысль делала его счастливее, ответственнее и во сто крат сильнее прежнего. К сожалению, Люсиль не здоровилось в последнее время и баронету пришлось отправиться в путешествие одному.
Свернув к парку, Томас Шарп зашагал по извилистой дорожке между раскидистыми деревьями. Как же все эти виды отличались от той глухой пустоши, где стоял Аллердейл Холл! Баронет жадно пожирал глазами окружающее его великолепие и строил планы – один грандиознее другого.
Вдруг, прокатившись по зеленеющей траве и подпрыгнув на неровной дорожке, об его ноги ударился маленький красный мячик. Остановившись, Томас озадаченно посмотрел под ноги и наклонился, чтобы поднять странную находку, не совсем понимая, откуда она вообще могла взяться.
– Farfalla! – издалека послышался звонкий женский голос. – Farfalla! Portare la palla a me!*
Маленькая собачка породы папийон выскочила из окруживших парковую дорожку кустов и, забавно перебирая лапками, подскочила к ногам Шарпа.
– Это твоё, пёсик? – улыбнулся Томас, видя, с каким азартом собачка ластилась к его ногам.
Обернувшись на внезапный треск, Томас увидел, как прямо сквозь кусты в его сторону пробиралась высокая стройная женщина в шляпке. Её юбки цеплялись за ветки, но леди протискивалась сквозь них с завидным упрямством. Заметив Томаса, вместо того, чтобы смутиться, она лучезарно заулыбалась и быстро-быстро что-то затараторила на итальянском. Не поняв ни слова из сказанного незнакомкой, баронет поспешил на помощь.
– Прошу Вас, осторожнее! – не сдержал он улыбки, видя, как от усердия с головы леди съезжает шляпка.
– Ох! – глаза женщины удивлённо распахнулись. – Простите мою грубость! Я и понятия не имела, что Вы иностранец!
Речь незнакомки была приятной и мелодичной, но её английский звучал необычно из-за акцента. Наконец выбравшись из кустов, она бегло осмотрела себя, небрежным жестом поправила съехавшую на бок шляпку и непринуждённо рассмеялась.
– Это Ваше? – протянул ей мячик Томас.
– Да. Спасибо, мистер…
– Томас. Томас Шарп, – поспешно представился баронет.
– Энола Скотти, – представилась та в ответ, бесцеремонно осматривая нового знакомого и кивая на собачку. – А это Фарфалла! Но, я смотрю, вы уже познакомились?
– Да, – не сводя с Энолы восхищённых глаз, рассмеялся Томас. – Мы уже друзья!..
*
Получив уже третий отказ в финансировании, Томас Шарп из поездки вернулся не один. Не зная, как поступить, он решил действовать по старой схеме, навязанной ему когда-то сестрой.
Энола Скотти не входила в планы леди Шарп, но неожиданно оказалась как нельзя кстати. Пышущая здоровьем и энтузиазмом, именно она взялась за лечение больного малыша, рождённого Люсиль. Кроме того, Энола оказалась достаточно состоятельной, чтобы терпеть её присутствие. Люсиль решила, что временно можно было закрыть глаза и на её невыносимо близкие отношения с Томасом, тем более что с появлением малыша, у той было не так уж много свободного времени. Скрепив сердце, леди Шарп даже перестала заваривать чай из специальной банки, надеясь на то, что Энола действительно спасёт их с Томасом ребёнка.
Шли недели, а младенцу не становилось лучше. Ребёнок часто кричал, и это доводило Люсиль просто до безумия. Только Энола постоянно находилась рядом с малышом и пыталась помочь ему, в то время как Люсиль Шарп слонялась по дому словно призрак, в надежде найти тот единственный укромный угол, где не было слышно детского плача.
Но однажды ночью плачь прекратился.
Заработавшийся с механизмами допоздна Томас, настороженно прислушался к тишине. Некоторое время всё было спокойно, как вдруг откуда-то из коридора донёсся полный ужаса крик и быстрые шаги. Тут же вскочив на ноги, баронет вылетел из своей мастерской. Кровь застучала в его голове, подгоняя его, заставляя бежать ещё быстрее. Но всё же, он не успел…
В коридоре было пусто и тихо, лишь из комнаты Люсиль доносились какие-то звуки, а внизу посреди холла, с широко распахнутыми от ужаса глазами и раскинутыми руками, лежала мёртвая Энола.
На подгибающихся ногах Томас поспешил к сестре.
– Что ты сделала, Люсиль?! – закричал Томас, влетая в её спальню.
Столько чувств сейчас всколыхнулось в нём, столько невысказанных слов готовы были быть оглашёнными! Но то, что он увидел перед собой, беспощадно убило его душу. Держа на руках мёртвого младенца, Люсиль, словно в бреду пыталась его укачать. И лицо её было настолько отстранённым, что невозможно было понять, что она чувствовала сейчас на самом деле.
– Люсиль… – не веря своим глазам, Шарп чувствовал, как по его лицу неосознанно текут слёзы.
С трудом подойдя к ней, баронет упал на колени.
– Ты осуждаешь меня, Томас? – мертвенно тихим голосом заговорила с ним Люсиль. – Моей вины в смерти малыша нет… Он уже родился больным. Нам просто… просто нужно было смириться и дать ему умереть. Но Энола… Знаешь, я верила ей. Я верила, что она вылечит нашего сына! Но эта дрянь врала! Она постоянно врала!!!
*
Аллердейл Холл был полон тайн. Тёмных и страшных тайн. И их было слишком много для двоих. Находясь вместе на чердаке ещё детьми, Люсиль и Томас взрастили свою порочную любовь, но их жизнь в более зрелом возрасте, возвела её в абсолют. И казалось, из всего этого не было больше выхода, настолько Шарпы глубоко увязли в своих прегрешениях и друг в друге.
Но, однажды Томас Шарп всё же сделал собственный выбор…