«Итак, – громко произносит Грейс про себя, делая вид, что не замечает тишины, – мне надо переделать кучу дел, пока не проснулся ребенок. Пункт первый – мраморный пирог».
Жить на острове – значит исполнять определенные обязанности, участвуя в семейном бизнесе, и сегодня Грейс проводит экскурсию по Дому Элис и Джека. Тетя Конни настаивала, чтобы экскурсию проводил человек, имеющий личное отношение к тайне младенца Манро. Они с тетей Розой в свое время обнаружили брошенного младенца. Бабушка Энигма была тем самым ребенком. Тетя Марджи и Лаура, мать Грейс, – родные дочери младенца Манро, а Грейс и Вероника с Томасом (это ее двоюродные брат и сестра) – внуки Энигмы.
Грейс уже давно не проводила экскурсию, но надеется, что не забыла текста. «Придется взять с собой Джейка, – вздрогнув, вдруг вспоминает она. – Настоящего живого ребенка!» Кстати, покойная тетя Конни предложила Грейс качать Джейка в кроватке Энигмы, чтобы придать экскурсии достоверность. «Спорю на последний доллар, что какой-нибудь придурок обязательно спросит, а не тот ли это самый ребенок», – фыркнула она, хлопнув себя по ноге иссохшей рукой.
Одна из обязанностей экскурсовода – приготовление мраморного пирога, который должен лежать на кухонном столе. Теоретически его следует выпекать по оригинальному рецепту Элис, однако каждый член семьи слегка видоизменяет его на свой лад. Бабушка Энигма добавляет в тесто две столовые ложки меда, а тетя Роза – чайную ложку молотого мускатного ореха. Томас кладет одно яйцо, Вероника – два, а Грейс – три. Никто из них, даже Лаура, ни за что не осмелится использовать покупную готовую смесь.
«Да, мраморный пирог, – думает Грейс. – Надо прямо сейчас заняться его приготовлением».
Но продолжает сидеть, уставившись на пакет с молоком, который Кэллум достал, когда ел на завтрак хлопья, и, разумеется, оставил на столе.
Грейс тщательно обдумывает порядок действий.
Встать.
Взять пакет с молоком.
Подойти к холодильнику.
Открыть холодильник.
Поставить молоко в холодильник.
Закрыть дверцу холодильника.
Однако, чтобы сделать все это, ее мозг должен послать импульсы ногам и рукам, но, похоже, мозг отказывается помочь. Грейс знает про эти импульсы, потому что их школьный учитель естествознания однажды для наглядности разложил на полу костяшки домино в форме человеческого тела. Суть состояла в том, чтобы показать, каким образом мозг передает импульсы через нервные клетки. «Вот, ребята, как мы двигаемся!»
Однако неподатливые нервы Грейс не рассыпаются, словно костяшки домино, и ее мозг на время отключается. Вполне возможно, у нее там опухоль.
Ей нужно взять пакет с молоком. Нужно заняться делами. «Я очень занята, мистер Калахан». Так звали учителя естествознания. В ее памяти уроки мистера Калахана всегда происходили зимой. Он носил джемперы ярких расцветок и часто заходился сухим, отрывистым кашлем, вызывая отвращение у девочек из их класса. «Мистер Калахан, может быть, вы примете лекарство? Потому что это ужасно!»
Должно быть, он потратил уйму времени, чтобы правильно разложить все эти костяшки.
Грейс смотрит на пакет молока, и на нее накатывает грусть. Она вспоминает взволнованное румяное лицо мистера Калахана. Бедный, милый человек. Помнится, какая-то девчонка сдвинула одну костяшку, не дожидаясь конца объяснений. А он-то небось думал: «Это заинтересует учеников. Они перестанут наконец болтать и хихикать!»
Грейс опускает голову на руки и безутешно рыдает, оплакивая разочарование мистера Калахана.
Наконец она успокаивается и снова смотрит на пакет с молоком.
«Давай пошевеливайся, – говорит она себе. – Встань. Убери молоко в холодильник. Приготовь мраморный пирог. Загрузи стиральную машину. Ребенок скоро проснется».
И читает надпись на упаковке: «Если наш продукт вам не понравился, мы с радостью вернем вам деньги». Грейс представляет, как энергичная дама в цветастом фартуке радостно возвращает ей деньги: «Вот, пожалуйста, дорогая! Мы не допустим, чтобы вы были несчастны!»
«Но я так несчастна. Очень, очень несчастна».
Энергичная дама говорит: «Ах, милая моя!» – и похлопывает ее по руке.
Да что же это такое: Грейс опять плачет, тронутая участием какой-то воображаемой энергичной дамы! Она все плачет и плачет. Слезы крупные и соленые. Они струятся по щекам и попадают в рот.
Наконец она перестает плакать, проводит по лицу тыльной стороной ладони и снова таращится на пакет с молоком.
«Вставай, Грейс!»
Она смотрит на часы. Оказывается, уже половина десятого. Грейс испуганно прикрывает рот ладонью. Не может быть! Прошло всего минут пять, самое большее – десять. Но если верить часам, она сидит на стуле и таращится на пакет молока уже час с четвертью.