Палубные сооружения покоились на двух корпусах недоступные любым волнам. Изогнутые внутрь ось служили амортизаторами и увеличивали плавность и скорость хода. Внутри достаточно места для экипажа и припасов, но самым гениальным в проекте Мэтью, по мнению Ларю, была выступающая вперед открытая па-луба площадью в шестьдесят квадратных футов. Недоставало лишь окончательной отделки: краски, медных деталей и навигационного оборудования… и подходящего имени.
Ларю вскарабкался на палубу, снова восхитившись полетом конструкторской мысли Мэта.
— Так когда ты закончишь эту штуковину?
— У меня теперь полно времени, не так ли? Все, что мне нужно, это деньги.
— У меня куча денег. — Ларю достал кожаный кисет и начал не спеша скручивать сигарету. — На что мне их тратить? Разве что на женщин. А женщины стоят coвсем не так дорого, как думает большинство мужчин. Так что может, я дам тебе денег в обмен на часть яхты.
Мэтью кисло рассмеялся.
— И какую же часть ты хочешь?
Ларю присел на скамью.
— Яхта — хорошее место для размышлений. Скажи-ка, Мэтью, почему ты позволил ему ударить тебя?
— А почему бы и нет?
— Мне кажется, полезнее было бы ударить его.
— Правильно. Великолепно! Очень благородно ударить…
— Калеку? — кротко закончил за него Ларю. — Да, ты не даешь ему забыть об этом.
Мэтью в бешенстве вскочил на ноги.
— Откуда ты явился такой умный? Что ты понимаешь, черт побери? Я сделал для него все, что мог.
— Ну да. — Ларю чиркнул спичкой, прикурил аккуратно свернутую сигарету. — Ты платишь за крышу над его головой, за еду в его желудке, за виски, которым он убивает себя. И он чувствует себя униженным.
— А что я должен был сделать? Вышвырнуть его на улицу?
Ларю пожал плечами.
— Ты не требуешь, чтобы он был мужчиной, он и не мужчина.
— Катись отсюда!
— Мне кажется, Мэтью, что ты упиваешься своим чувствам вины. Оно удерживает тебя от того, что ты хочешь сделать, но в чем можешь потерпеть неудачу. — Ларю только ухмыльнулся, когда Мэтью схватил его за грудки. — Видишь, со мной ты обращаешься, как с мужчиной. — Маленький канадец гордо вскинул подбородок, хотя совершенно не был уверен в его сохранности. — Можешь меня ударить. Я дам тебе сдачи. А когда закончим, заключим сделку.
— Какого дьявола тебе здесь надо? — Мэтью с отвращением отшвырнул Ларю. — Мне не нужна компания, и мне не нужен партнер.
— Еще как нужен. И ты мне нравишься, Мэтью. — Ларю снова сел, аккуратно стряхнул пепел в ладонь. — Как я понимаю, ты собираешься вернуться за тем кораблем, о котором когда-то мне рассказывал. Может, ты отправишься за Ван Дайком, которого так ненавидишь. Может, даже вернешься к той женщине, которую не можешь забыть. Я пойду с тобой, потому что не прочь разбогатеть. Еще я люблю посмотреть на хорошую драку, и у меня чувствительное сердце.
— Ты просто гвоздь в заднице, Ларю. Один бог знает, почему я вообще тебе все это рассказал. — Мэтью потер лицо руками. — Должно быть, я был пьян.
— Нет, ты никогда не позволяешь себе напиться. Ты разговаривал сам с собой, mon ami. Я просто оказался рядом.
— Может, я и отправлюсь за тем кораблем. И, может, если повезет, наши с Ван Дайком пути пересекутся. Но никакой женщины больше нет.
— Всегда есть женщина. Не одна, так другая. — Ларю пожал костлявыми плечами. — Я, например, не понимаю, почему мужчины теряют голову из-за женщин? Одна уходит, другая приходит. А вот ради врага стоит попотеть. И ради денег. Ну, гораздо легче быть богатым, чем бедным. Итак, мы заканчиваем твою яхту и отправляемся за сокровищами и местью.
Мэтью настороженно покосился на Ларю.
— Оборудование недешево.
— Ничто хорошее не стоит дешево.
— Может, мы и не найдем корабль. Даже если найдем, раскопки — тяжелая и опасная работа.
— Опасность делает жизнь интересной. Ты это забыл, Мэтью.
— Может быть, — прошептал Мэт, чувствуя, как закипает кровь, которую он так старательно охлаждал долгих восемь лет, и протянул руку. — Мы закончим яхту, партнер.
Три дня спустя в гараж заявился Бак, судя по кислому запаху виски, раздобывший где-то бутылку.
— Ты что, сдурел? Куда ты собрался на этом корыте?
Мэтью продолжал любовно шлифовать тиковые доски для поручней.
— Сначала на Хаттерас. К Бомонтам.
— Дерьмо! Любители! — Слегка покачиваясь, Бак подковылял к корме. — Какого черта ты слепил катамаран?
— Мне так захотелось.
— А мне всегда хватало одного корпуса. И твоему отцу тоже.
— Это не твоя яхта и не его. Это моя яхта.
Бак проглотил обиду.
— Что за дурацкий цвет! Девчачий, голубой.
— Лазурный. Мне нравится.
— Наверняка потонет в первый же шторм. — Бак фыркнул и едва удержался, чтобы не погладить один из корпусов. — Думаю, вы с Рэем теперь годитесь только для увеселительной прогулки.
Мэтью провел подушечкой большого пальца по доске, гладкой как атлас.
— Мы отправляемся за «Изабеллой».
В воцарившейся тишине, словно пронзаемой электрическими разрядами, Мэтью взвалил на плечо доску и отвернулся. Бак положил руку на корпус и закачался, будто уже вышел в море.
— Черта с два!
— Рэй так решил. Он что-то нашел и хочет мне показать. И что бы Рэй ни нашел, я все равно отправлюсь за «Изабеллой». Давно пора.
— Ты что, парень, совсем свихнулся? Ты знаешь, чего она нам стоила? Чего она стоила мне?
Мэтью отложил перекладину.
— Примерно представляю.
— У тебя были сокровища, и ты выпустил их из рук. Ты отпустил с ними Ван Дайка. Ты отпустил его из-за меня, когда я подыхал. Теперь ты хочешь сбежать и оставить меня гнить здесь?
— Я скоро отплываю. Что будешь делать ты, твое дело.
Запаниковав, Бак ударил Мэтью ладонью в грудь.
— А кто будет присматривать за мной? Ты мне должен, парень. Я спас твою никчемную жизнь. Из-за тебя я потерял ногу. Из-за тебя я потерял все.
Чувство вины еще было таким безмерным, что в нем можно было утонуть, но на этот раз Мэтью лишь покачал головой. Больше он не согнется.
— Я больше ничего тебе не должен, Бак. Ты заставил меня заплатить за каждый глоток воздуха, который я сделал за последние восемь лет. Восемь лет я надрывался, чтобы ты допился до чертиков. Все. Хватит. Я отправляюсь за «Изабеллой», и я ее найду.
— Они убьют тебя. «Изабелла» и «Проклятие Анжелики». А если не они, так Ван Дайк. А где буду я?
— Там же, где и сейчас. На двух ногах. За одну из них я заплатил.
На этот раз Мэтью не принял удар, а перехватил занесенную руку в дюйме от своего лица и отшвырнул Бака.
— Попробуй еще раз, и я изобью тебя. Не посмотрю, что ты старик. — Мэтью расставил ноги на случай, если Бак все же набросится на него. — Через десять дней мы с Ларю отплываем на Хаттерас. Можешь плыть с нами, можешь катиться ко всем чертям. Выбор за тобой. А теперь убирайся. Мне надо работать.
Культя запульсировала, отозвавшись фантомной болью в ампутированной ноге — отвратительным призраком, восемь лет преследовавшим его. Бак вытер рот трясущейся рукой и поспешил на поиски бутылки.
Оставшись один, Мэтью поднял новую секцию поручней и принялся за работу как одержимый.
ГЛАВА 13
По мнению Ван Дайка, Мансанильо на западном побережье Мексики был идеальным местом для встречи весны. Из огромных окон роскошной виллы открывался захватывающий вид на неугомонный Тихий океан. Бьющиеся о скалы волны завораживали не меньше, чем ощущение собственной власти.
Родившись под знаком Водолея, Сайлас считал воду своей стихией. Он любил ее вид, ее запах, ее звук. Он много путешествовал ради бизнеса и удовольствия, но никогда надолго не удалялся от родной стихии.
Все свои дома он покупал или строил около воды. Вилла на Капри, плантация на Фиджи, бунгало на Мартинике… Даже из его шикарного особняка в Нью-Йорке виднелся Гудзон. Однако самым любимым убежищем Ван Дайка был дом на скалах, правда, на этот раз он вернулся сюда не только для того, чтобы отдохнуть.