За восемь долгих лет Тейт превратилась в смутное воспоминание, но сон был таким ясным, таким реальным, что Мэтью просто не смог дать своей яхте другое имя. В каком-то смысле он назвал яхту в честь Тейт.
Дверь трейлера открылась и тут же захлопнулась. Ларю втащил огромные пакеты с гамбургерами и жареной картошкой.
— Ты дозвонился?
— Да. Я сказал Рэю, что мы отплываем утром. — Подняв руки, Мэтью сцепил за головой пальцы и с наслаждением потянулся. — Погода хорошая. Доберемся дня за три-четыре.
— С нетерпением жду встречи с Рэем и его женой. — Ларю достал из пакета картонные тарелки. — Он не сказал тебе, что именно нашел?
— Хочет, чтобы я увидел своими глазами. — Вдруг почувствовав, что голоден как волк, Мэтью схватил гамбургер. — Он собирается отплыть в Вест-Индию в середине апреля. Я сказал ему, что нас это устраивает.
Ларю серьезно посмотрел Мэту в глаза.
— Чем скорее, тем лучше.
Из спальни показался осунувшийся Бак.
— Вы совсем чокнулись. То место проклято. «Изабелла» проклята. Она забрала твоего отца. Чуть не забрала меня. Лучше бы забрала.
Мэтью так щедро посолил свею картошку, что Ларю скривился:
— Ван Дайк убил отца. Акула откусила твою ногу.
— Нет. «Проклятие Анжелики».
— Может, и так. — Мэтью не спеша прожевал картошку, проглотил. — А если так, то я имею на него законное право.
— Это злой рок Лэситеров.
— Пришло время взять судьбу в свои руки.
Бак покачнулся и уперся рукой в маленький столик.
— Ты думаешь, что я волнуюсь только о себе? Вовсе нет. Твой отец хотел, чтобы я присматривал за тобой. Я присматривал, пока мог.
— За мной давно не надо присматривать.
— Может, и нет. А может, мне не все равно, что случится с тобой. Мэтью, у меня никого нет, кроме тебя. На самом деле ты все, что у меня есть в жизни.
Голос Бака сорвался. Мэтью закрыл глаза, стараясь загнать поглубже чувство вины.
— Я не собираюсь остаток своей жизни расплачиваться за то, что не мог предотвратить, и не собираюсь смотреть, как ты заканчиваешь то, что начала акула.
— Мэтью, я прошу тебя остаться. Мы могли бы начать свой бизнес. Катать туристов, например. — Бак сглотнул комок в горле. — Я буду честно тянуть свою лямку.
— Не могу. — Аппетит куда-то пропал, и Мэтью, оттолкнув еду, встал. — Я отправляюсь за «Изабеллой». Найду я ее или нет, но я верну свою жизнь. На дне полно затонувших судов, и будь я проклят, если соглашусь до конца дней разделывать железо или катать туристов.
Бак уставился на свои дрожащие руки.
— Значит, я не могу остановить тебя. — Он глубоко вздохнул, расправил плечи. — Тогда я отправляюсь с тобой.
— Послушай, Бак…
— Я не пью ни капли уже десять дней. Я трезв. Может, я еще не очень устойчив, но я трезв.
В первый раз Мэтью внимательно взглянул на Бака. Под глазами синяки, но глаза ясные.
— Ты и раньше мог продержаться десять дней, Бак.
— Да. Но не сам. Я тоже в этом кровно заинтересован, Мэтью. До смерти страшно возвращаться туда, но я не отпущу тебя одного. Лэситеры всегда держатся друг за друга… Ты хочешь, чтобы я умолял тебя?
— Господи, конечно же, нет. — Мэтью потер лицо руками. У него была тысяча причин для отказа и только одна, чтобы согласиться: Бак — вся его семья. — Я не смогу нянчиться с тобой, не смогу следить, чтобы ты не нализался. Тебе придется работать, отрабатывать свое место на яхте.
— Я знаю, что мне делать.
Мэтью повернулся к приятелю, молча доедавшему ужин.
— Ларю, что ты на это скажешь?
Ларю промокнул рот бумажной салфеткой.
— Ну, я думаю, что еще две руки нам не помешают, если, конечно, они не трясутся. — Он пожал плечами. — А если трясутся, используем его как балласт.
Несмотря на унижение, Бак вскинул голову.
— Я буду честно выполнять свою часть работы. Джеймс хотел найти «Изабеллу». Я помогу вам ради него.
— Ладно, — кивнул Мэтью. — Собирай свои шмотки. МЫ отплываем на рассвете.
ГЛАВА 14
Маленький самолет коснулся посадочной полосы и вывел Тейт из полудремы. Последние тридцать восемь часов она почти постоянно находилась в движении, пересаживалась с кораблей на самолеты, с самолетов в такси. Она пересекла приличный кусок Тихого океана, целый континент и почти все часовые пояса.
Глаза сообщали, что за иллюминатором самолета — день, но тело отказывалось этому верить. Ей казалось, что она сделана из очень тонкого и очень хрупкого стекла, которое разлетится вдребезги при малейшем неосторожном движении.
Но она дома! Или почти дома. Осталось только добраться от этого крохотного аэропорта до Хаттераса. Последний рывок в автомобиле, и она не шевельнется по меньшей мере сутки.
В консервной банке с пропеллерами, на которую Тейт успела в Норфолке, она была единственным пассажиром. Как только самолет остановился, пилот повернулся к ней и поднял оба больших пальца. Тейт ответила неопределенным жестом и еще более неопределенной улыбкой.
Ей столько всего надо обдумать, но мозги отказывались работать. Обнаружив связь экспедиции с Ван Дайком, она была занята одним: поскорее добраться до дома. По странной иронии судьбы, когда Тейт запихивала свои вещи в сумки и чемодан, позвонил отец и попросил ее вернуться как можно скорее.
Она и вернулась, причем в рекордный срок.
Всю дорогу ее утешала лишь одна мысль: Ван Дайку наверняка сообщили, что рыбка сорвалась с крючка и находится в тысячах миль от наживки.
Повесив на плечо сумку, подхватив портфель, Тейт спустилась по узкому трапу на бетонную полосу: Колени дрожали, голова кружилась. Хорошо, что она не забыла нацепить солнечные очки. Ослепительный солнечный свет был бы последней каплей…
Она увидела родителей сразу же, но пришлось ждать, пока пилот вытащит из грузового отсека ее чемодан.
Как же мало они изменились! Разве что в густой шевелюре отца появилось чуть больше седины, но они оба были такими стройными, такими красивыми… держались за руки, радостно улыбались и энергично махали ей.
Почти всю усталость Тейт как рукой сняло от одного взгляда на них.
«Только во что же я опять впуталась? — вспомнила она. — Тайны, о которых нельзя говорить по телефону. Интриги и приключения. Проклятый амулет, проклятое затонувшее судно. Проклятые Лэситеры».
Именно упоминание Рэя о новой авантюре с Лэситерами заставило Тейт направиться прямо на Хаттерас, даже не заглянув в свою квартиру в Чарлстоне. Господи, как можно всерьез думать о повторении того ужасного лета! Только бы отец еще не успел связаться с Мэтью! Только бы он прислушался к ее словам и отказался от своей затеи!
Ну ничего. Она здесь и приведет в чувство своих замечательных, но наивных родителей.
— Доченька моя, как я счастлива! — Мариан крепко обняла Тейт. — Как давно мы не виделись! Почти год.
— Я тоже ужасно скучала. — Тейт рассмеялась и сбросила с плеча сумку, чтобы заключить в объятия отца. — Вы выглядите потрясающе. — Она чуть отстранилась, чтобы внимательнее рассмотреть родителей. — Потрясающая стрижка, мам. Почти такая же короткая, как у меня когда-то. Тебе очень идет.
— Нравится? — Мариан кокетливо поправила волосы.
— Очень, — уверила Тейт, искренне удивляясь про себя, как у этой прелестной моложавой женщины может быть почти тридцатилетняя дочь.
— Я теперь много вожусь в саду, а длинные волосы мешают. Милая, ты так похудела. Ты слишком много работала. — Наморщив лоб, Мариан повернулась к мужу. — Рэй, я ведь говорила тебе, что она слишком много работает?
— Говорила, — согласился Рэй, закатив глаза. — Тысячу раз. Как добиралась, малышка?
— Целую вечность. Но главное — я здесь.
Через маленькое здание аэропорта они прошли к автостоянке.
— Мы счастливы, — сказал Рэй, укладывая в джип багаж Тейт. — Нам очень хотелось, чтобы в этом путешествии ты была с нами, только меня мучает совесть, ведь я сорвал тебя с прекрасной работы. Я знаю, как она важна для тебя.
— Не так важна, как я думала раньше. — Тейт забралась на заднее сиденье, откинула голову на спинку. Ей не хотелось говорить о Ван Дайке. Еще не время. — Я рада, что участвовала в этой экспедиции. Все было великолепно, но как-то обезличенно. К тому времени, как артефакты попадали ко мне, они проходили через огромное число других рук… как будто я брала что-то из витрины в магазине. — Тейт устало повела плечами, зевнула. — Вы понимаете?