Менаше едва успел всех рассмотреть, как открылась шестая дверь. В этой комнате все было в непрестанном движении. Стены вращались, словно карусель. События сменяли одно другое. Золотой конь вмиг оборачивался синим мотыльком, роза, алая, как солнце, на глазах превращалась в хрустальный бокал, из которого выпрыгивали легконогие кузнечики, сиреневые фавны и серебряные летучие мыши. На сверкающем троне, к которому вело семь ступенек, восседал сам царь Соломон, удивительно похожий на Менаша. На голове у царя была драгоценная корона. У ног его сидела царица Шеба, а священники-левиты играли им на лирах прекрасные мелодии. Вот к трону вышел павлин, распустил свой прекрасный хвост и заговорил с царем на древнееврейском языке. Меж тем великаны размахивали в воздухе огромными мечами, а рабы-эфиопы верхом на львах разносили бокалы с вином и подносы, полные гранатов. "Что все это значит?" - задумался Менаше. И тут его осенило: это его собственные сны!
За седьмой дверью мальчик обнаружил мужчин, женщин и зверей, которых прежде в глаза не видывал. Они предстали перед ним не такими четкими, как обитатели предыдущих комнат. Фигуры их были прозрачны и окутаны легкой дымкой. На пороге стояла девочка одних лет с Менаше. У нее были длинные золотистые косы. Хоть Менаше не мог рассмотреть девочку как следует, она ему сразу понравилась. В первый раз он оглянулся на дедушку.
- А кто это такие?
- Это люди и события из будущего, - объяснил дедушка.
- Куда же я попал?
- Ты в замке, у которого много названий. Мы называем его замком, где ничто не исчезает. Здесь еще много удивительного, но тебе пора уходить.
Менаше так хотелось навсегда остаться в замке и не расставаться с родителями и родственниками! Он просительно посмотрел на дедушку, но тот покачал головой. Мальчику показалось, что отец с матерью на миг заколебались: видно, им жалко было отпускать сына, но в то же время они торопились отослать его прочь. Они по-прежнему молчали и лишь знаками показали сыну, что ему грозит смертельная опасность. Наверное, это заговоренное место, догадался Менаше. Родители молча простились с сыном. Мальчик ощутил на лице влажный жар их поцелуев. Миг - и все исчезло: замок, родители, дедушка, незнакомая девочка.
Менаше вздрогнул и проснулся. В лесу была ночь. Выпала роса. Высоко над кронами сосен сияла полная луна и мерцали яркие звезды. Над Менаше склонилась незнакомая девочка, босая, в заплатанной юбчонке. Длинные косы отливали золотом в лунном свете. Девочка трясла его и говорила:
- Вставай, вставай, уже поздно, не годится оставаться в лесу в такой час!
- Кто ты? - удивился Менаше.
- Я искала ягоды и вот нашла тебя. Еле-еле добудилась.
- Как тебя зовут?
- Ханнеле. Мы переехали в вашу деревню на прошлой неделе.
Менаше показалось, что он уже где-то встречал эту девочку, но только не мог вспомнить, где. Хотя постойте - ведь это та самая девчушка, которую он видел в седьмой комнате!
- Ты лежал, как мертвый. Поначалу я страх как напугалась. Что тебе снилось? Ты был такой бледный, а губы все время шевелились.
- Мне снился сон.
- О чем?
- О замке.
- О каком замке?
Менаше не ответил, а девочка не повторила вопроса. Она протянула руку и помогла Менаше встать. Они пошли назад в деревню. Никогда прежде луна не казалась такой легкой, а звезды такими близкими. В темноте стрекотали миллиарды кузнечиков. А лягушки распевали почти человеческими голосами.
Менаше знал, что ему попадет от дяди за позднее возвращение. А тетя разбранит его за то, что он убежал не поев. Но все это было теперь не важно. Во сне он побывал в таинственном мире. И нашел друга. Но главное - они с Ханнеле уже сговорились на завтра снова пойти за ягодами!
А в дремучем лесу в траве под грибами маленький народец в красных куртках, золотых колпаках и зеленых башмачках водил хороводы и распевал песни, но слышать их могли лишь те, кто знал, что все остается жить и ничто не исчезает во времени.
Первый Шлемель
В мире не счесть недотеп, или по-нашему - шлемелей, но самый первый появился в местечке под названием Хелм. Он имел жену - мадам Шлемель и
сынишку - Шлемеля-младшего, да только не мог их прокормить. Вот жене и приходилось каждый день подниматься ни свет ни заря и отправляться на рынок торговать овощами. А Шлемель оставался дома и качал колыбельку. Должен же кто-то и за младенчиком следить. Еще он присматривал за петухом, который жил прямо в доме, сыпал ему зерно и подливал воду в поилку.
Конечно, мадам Шлемель знала, что муж ее, не про нас будь сказано, лентяй и ни к какому делу не гож. К тому же был он не дурак поспать да и сладкоежка первостатейный.
Сварила как-то вечером мадам Шлемель полный горшок варенья. Сварить-то сварила, да боялась, что, пока она на рынке торгует, муженек-то все и слопает. И решила она на хитрость пуститься:
- Шлемель, я ухожу на рынок, вернусь вечером. И вот я имею сказать тебе три вещи. Очень важные.
- Какие?
- Во-первых, следи, чтобы ребенок не выпал из колыбели.
- Ладно, послежу.
- Во-вторых, не выпускай петуха из дому.
- Так и быть, и за петухом пригляжу.
- В третьих... - И тут мадам Шлемель указала на буфет. - На верхнюю полку я поставила горшок с отравой. Смотри, не съешь по ошибке! От нее и умереть можно.
Обрадовалась женщина, что так ловко муженька провела. А что прикажете делать? Она-то знала: стоит мужу попробовать лишь ложечку, он не остановится, пока хоть капля на донышке останется. А мадам Шлемель задумала приберечь варенье для картофельных оладий, что испечет на Хануку. Праздник-то уже был не за горами.
Только жена за порог, Шлемель принялся качать колыбель и напевать:
Зовут меня Шлемель-большой,
А ты, сынок, еще маленький,
Подрастешь - станут тоже большим кликать,
А как деток народишь - назовут папой,
Я же состарюсь, и звать меня станут дедушкой,
Но все мы как были, так и останемся шлемелями.
Малыш вскоре уснул. Тут и Шлемель задремал, но и во сне продолжал одной ногой качать колыбельку.
И привиделось Шлемелю, будто сделался он самым большим богачом в Хеломе и столько богатства заимел, что не только на Хануку, хоть круглый год ешь оладьи с вареньем. Целые дни проводил он с другими богачами, играя в дрейдл, и был их волчок из чистого золота. Шлемель наловчился так закручивать волчок, что ему всегда выпадала буква "Г" и он оставался в выигрыше. Слава о его удивительном везении разнеслась по всей округе. И вот знатные люди из дальних краев пришли к нему и стали упрашивать:
- О, Шлемель, будь нашим королем!
Шлемель, как мог, отнекивался да отбояривался: дескать, королевство ему без надобности, но иноземцы не отступались, пали перед ним на колени и уговаривали, пока он не согласился. Тогда они враз нахлобучили ему на голову корону и усадили на золотой трон. Мадам Шлемель тоже королевой заделалась и про торговлю, не в упрек ей будь сказано, и думать забыла. Сидела себе день-деньской подле мужа, а между ними на золотом блюде лежал огромный блин, намазанный вареньем. Шлемель откусывал с одной стороны, а мадам Шлемель с другой, на середине встречались.
Пока Шлемель в облаках витал, петух вдруг раскукарекался. Голосок у него
был - ого-го! Что колокол! В Хелме же, если колокол зазвонит - значит пожар. Проснулся Шлемель и аж подскочил с перепугу, да так неловко, что перевернул колыбель. Младенец выпал и ушиб головку. Шлемель нет чтоб ребенка поднять, сразу к окну кинулся, посмотреть, что горит. Окаянный петух словно этого только и
ждал - взял да и выпорхнул в окно!