— Господин президент, — сказал Киссинджер, — наблюдая за развитием международной обстановки, ролью отдельных стран в сегодняшнем мире, я считаю, что нам необходимо отходить от устоявшихся представлений. Ряд стран, которых мы числили в списке своих противников, необходимо включить в сферу нашей государственной политики.
— Разве мы действовали когда-нибудь иначе? — удивился Никсон.
— Да, действовали и действуем в силу инерции.
— Кого же мы не используем в своих интересах, Генри?
— Китай, господин президент. Внутренняя обстановка в этой стране за последние годы настолько изменилась, что теперь у Китая с нами больше общего, чем это было у него когда-то с Россией. Я только что прочитал в журнале «Лук» записки Эдгара Сноу о его беседах с Мао Цзэдуном.
— Сноу, кажется, в Пекине свой человек.
— Он свой человек не только в Пекине, но и в ЦРУ, сэр. Беседуя с Мао, он задал вопрос, — Киссинджер вынул из папки журнал и прочитал: — «Будет ли разрешено приехать в Китай правым деятелям вроде Никсона, который представляет империалистический капитал?»
— Я еще не читал журнала, Генри. Интересно, что ответил Мао.
— Вот что сказал лидер красного Китая. — Киссинджер развернул журнал и прочитал: — «Его приезд мы приветствовали бы, поскольку в настоящее время проблемы, стоящие между Китаем и США, придется решать с Никсоном. Я был бы рад побеседовать с ним, будь он в роли туриста или президента».
— Ты не шутишь, Генри? — удивленно спросил Никсон, беря журнал у Киссинджера.
— Не только не шучу, но и недоговариваю. Я беседовал со Сноу лично. Чтобы не ставить Мао в неудобное положение, он не стал публиковать всего, что от него услышал. Лидер Китая сказал, что пора Китаю и Америке объединиться, чтобы остановить экспансию России.
Никсон задумался. Услышанное им действительно не умещалось в рамки прежних представлений. Он сразу оценил тот несомненный выигрыш, который может дать пусть временный, даже противоестественный союз с Китаем.
— Если дело действительно обстоит так, как написал Сноу, то мы и в самом деле стоим на пороге исторического поворота. Это верно. Но ты же понимаешь, Генри, что немыслимо себе представить, чтобы я сел завтра в самолет и отправился в Пекин.
— Конечно, сэр. Нужно обстоятельно и серьезно готовить такой визит. Недавно один из офицеров ЦРУ, побывавший в Варшаве на переговорах послов США и Китая, установил очень нужные контакты с китайскими коллегами и сделал интересные предложения. Он говорит, что Пекин с удовольствием примет для начала какую-нибудь второстепенную делегацию, допустим спортивную, например мастеров по пинг-понгу. Если в делегацию включить дипломатов, то в перерыве между матчами можно поговорить и по вопросам, не имеющим ничего общего с пинг-понгом.
— Идея хорошая, — сказал Никсон после некоторого раздумья. — Вот пусть этот офицер и поедет в Пекин в качестве тренера. Ракетку-то он умеет держать в руках? — улыбнулся Никсон.
— Даже если не умеет, в Пекине на это не обратят внимания. Главное сейчас в том, чтобы установить контакты через прямое общение с китайцами непосредственно в Китае.
— Вы представляете, Генри, какую сенсацию вызовет поездка спортсменов в Пекин?
— Конечно. И это тоже будет играть на нас: мы ведь делаем важный шаг по пути нормализации отношений с крупной страной, которую десятилетиями не признавали.
— Ну что ж, — согласился Никсон, — формируйте команду, Генри, объясняйте ей, что надо делать. А я тем временем постараюсь дать Америке намек, что надо смотреть на Китай другими глазами. Пусть новая дипломатия не будет для нее неожиданной.
В середине апреля президент Никсон принял решение ослабить ограничения на торговлю с Китаем и на порядок взаимных поездок частных лиц и деловых людей. Через день — новое распоряжение: США снимают ограничения для американских нефтяных компаний, снабжающих горючим суда и самолеты, совершающие рейсы в Китай и из Китая. Эта мера не распространялась на корабли и самолеты, которые перевозят грузы в Северный Вьетнам, на Кубу и в Северную Корею.
Выступая в клубе печати, Никсон еще больше приоткрыл завесу над китайской проблемой.
— Вкратце, — сказал он, — дело сводится к следующему: нам удалось сломить лед подозрений и недоверия. Теперь мы должны попробовать воду и посмотреть, насколько она глубока. Что касается меня лично, то я считал бы, что моя мечта сбылась, если бы мне удалось посетить материковый Китай когда-нибудь и в каком-нибудь качестве.