К штурму Сайгона готовились сотни тысяч солдат и офицеров пяти армейских корпусов. Дивизии и полки имели современные виды оружия и обладали большим боевым опытом. В наступлении их будут поддерживать несколько тысяч орудий, минометов, танков и бронетранспортеров. Запас боепитания состоял из десятков тысяч тонн снарядов, бомб и ракет. Помимо оружия, которое силы сопротивления получали из Советского Союза и других братских стран, армия располагала большим количеством танков «M-41» и «M-48», бронетранспортеров «M-113», самолетов «A-37» и «Ф-5», тяжелых орудий разных калибров, а также других видов наступательного и оборонительного оружия американского производства, захваченного в ходе наступательных боев. Это позволило ставить перед войсками боевые задачи любой сложности.
Командование определило пять основных объектов, которые необходимо будет захватить в первую очередь войскам, ворвавшимся в город: генеральный штаб сайгонской армии, президентский дворец, штаб особого столичного военного округа, главное полицейское управление и военно-воздушную базу Таншоннят. Об этих объектах знал каждый, кому предстояло участвовать в штурме.
В начале апреля 4-й армейский корпус после выполнения совместно с Тэйнгуенским фронтом ряда тактических задач на Тэйнинском участке и нанесения противнику тяжелых потерь был переброшен с северо-западного на северо-восточное направление от Сайгона. Для противника было неожиданным его появление под Суанлоком, где корпус тремя дивизиями повел атаку на этот укрепленный район.
Суанлок — центр провинции Лонгкхань — командование 3-го сайгонского корпусного района превратило в такой мощный узел сопротивления, что Ставка национально-освободительных сил вынуждена была перебросить сюда часть и корпуса Ле Ханя, который до того вел бои северо-западнее. Командовать обороной укрепленного района был назначен бывший командир 18-й сайгонской дивизии бригадный генерал Ле Минь Дао.
Президент Тхиеу, побывавший на оборонительных рубежах Суанлока в конце марта, остался доволен грамотной расстановкой артиллерийских батарей, расположением минных полей на танкоопасных направлениях, выдвижением зенитных орудий в непосредственную близость к переднему краю, чтобы они могли в случае необходимости вести огонь по наземным целям. По данным разведки, он знал, что Вьетконг имеет в своем распоряжении крупные танковые формирования, которые, предполагалось, он использует как ударный кулак для прорыва. Об этом он сказал генералу Ле Минь Дао.
— Вам придется, генерал, иметь дело с таким противником, какого мы никогда не имели перед собой. Теперь он вооружен технически. Он пойдет на вас не с винтовками и автоматами, а с тяжелыми танками и ракетными установками. Достаточно ли готовы ваши подчиненные, чтобы не сдать позиции в этих условиях?
— Господин президент, — самодовольно ответил генерал, — как вы видели, у нас есть все, чтобы не только сопротивляться противнику, но и смертельно ранить его. Можете положиться на нас.
— Ну что ж, генерал, я доволен и тем, что вы сделали для обороны, и вашим настроением. Надеюсь, что тут мы начнем новый этап войны.
Трудно поверить, что, загнанные, как крысы, в западню, они верили тому, что говорили. Но они говорили и хотели, чтобы их словам верили другие.
Вьетнамские и зарубежные журналисты, сопровождавшие Нгуен Ван Тхиеу, узнав настроение президента, хотели обратиться к нему с рядом вопросов, но он всех направлял к генералу Ле Минь Дао.
— Здесь он хозяин положения, — улыбаясь говорил Тхиеу, — и на нем главная ответственность за решающие события, которые нас ожидают.
— Могу вам сказать, господа, одно, — с ходу начал генерал, — мы будем драться так, что весь мир заговорит о нас как о героях. И тогда — это мое мнение, частное мнение, господа, — Соединенные Штаты, возможно, пожалеют, что так быстро списали нас со счета.
— Вы считаете, генерал, — спросил американский корреспондент, — что США недостаточно помогают вам? Так вас следует понимать?
— Вы можете понимать как вам угодно. Я говорю с военной точки зрения. Соединенные Штаты поддались давлению коммунистов и бросили Южный Вьетнам. Так, скажу вам откровенно, бизнесмены не поступают: вложить в дело миллиарды долларов — и не получить дивидендов? Это противоестественно.
Президент Тхиеу, узнав об этом заявлении, пожурил командующего укрепленным районом:
— Очень уж вы резко, генерал, отозвались о Соединенных Штатах. Можно было и помягче.
— Извините, господин президент, вам по вашей высокой должности приходится говорить вежливые фразы. А я — солдат. Пусть там, в Вашингтоне, узнают, что думаем мы, кого они бросили и кто один на один сражается теперь за ту демократию, о которой говорили все американские президенты и генералы раньше.