Полковник Смит посмотрел на исходные данные: шифрограмма пришла сегодня, всего три часа назад, и это объясняло, почему генерал Дин ничего не сказал ему об этом во время вчерашней встречи.
Перед отъездом из Вашингтона в Сайгон шеф просил его побывать в Плейку и помочь военным разведчикам: «В вопросах, в которых вы компетентны более других», — добавил он. Смит понимал, с какими трудностями столкнулись штабные работники в Плейку: диверсии, нападения на транспортные колонны и патрульные отряды — все это было ему хорошо знакомо. Было, наверное, и что-то свое, в чем надо помочь разобраться. Но телеграмма шефа меняла дело. В Плейку, где размещалась одна из самых мощных военных баз на плато Тэйнгуен, произошло, видимо, что-то очень серьезное.
Прочитав еще раз шифрограмму, полковник решил не откладывать встречу с генералом. Дина он знал давно, не очень близко, не накоротке, как некоторых офицеров управления, но знал. Встречался несколько раз в офицерском кругу, когда Дин возвращался в отпуск из Индонезии и доверительно рассказывал о будоражащих каждого настоящего разведчика событиях, туго закручивавшихся в той стране. Юджин вспомнил, что Уильям Дин, тогда еще полковник, произвел на него приятное впечатление: продолговатое волевое лицо, крутой лоб, внимательные, дружелюбно глядящие на собеседника глаза, квадратный подбородок, будто рассеченный надвое глубокой ямкой, каштановые волнистые волосы — все это делало его заметным в любом обществе. Только сильно перебитый нос — дань увлечению боксом — несколько портил его внешность, но не настолько, чтобы не замечать других благородных черт. Смит знал из рассказов коллег, что за привлекательной внешностью Дина, вернувшегося из Индонезии в генеральских погонах, скрывалась сильная воля, рационализм ума, твердость и решительность, которые помогали ему идти к цели, не брезгуя никакими средствами. Дин был общительным, остроумным, легко сближался с людьми и находил тех, кто становился сначала приятелем, а потом и агентом.
Генерал принял Смита сразу, как только помощник доложил о его прибытии. Он вышел из-за стола. Высокий — на голову выше Смита, чем-то похожий — статью? волнистыми волосами? ростом? — на бывшего министра обороны Кларка Клиффорда, он широко раскинул руки, будто готовый обнять коллегу. Но не обнял, а дружески пожал обе руки, подвел полковника к чайному столику.
— Можешь не рассказывать, Юджин, за чем пожаловал. Я читал телеграмму шефа и готов сделать все, чтобы помочь тебе выполнить задание. Оно, скажу тебе, непростое. Очень непростое.
— Я пока ничего о нем не знаю, господин генерал, хотя указание на пропажу документов особой важности кое о чем говорит. И я бы был благодарен, господин генерал…
— Юджин, — перебил его Дин, — ты обращаешься ко мне так, будто приехал снимать меня с поста и поэтому забыл мое имя. Напоминаю, меня зовут Уильям, а для всех друзей и коллег просто — Билл. Не забудешь? — рассмеялся Дин с обезоруживающей искренностью, вызвав улыбку и у Смита.
— Хорошо, Билл. Так и быть, снимать тебя с работы не буду, но помочь прошу.
— И просить не надо, шеф дал такой приказ, что у меня дух захватило от зависти, как он к тебе относится.
— Из телеграммы шефа я понял, что речь идет о потере документов и утечке информации, то есть о двух видах нарушения секретности. Верно?
— Верно, но секреты лежат как бы на разных уровнях. Однако, прежде чем объяснять ситуацию, я думаю, неплохо будет, если мы выпьем по бокалу холодного вина и по чашечке горячего кофе. Не возражаешь?
Смит не возражал.
— Понимаешь, Юджин, на переговорах в Париже глава вьетнамской делегации задал вопрос нашему представителю: долго ли армия Соединенных Штатов будет смотреть на Вьетнам как на полигон для испытания своего оружия? Какую цель преследуют США, ведя переговоры в Париже, и в то же время во Вьетнаме готовясь к расширению химической войны? Мы склонны думать, сказал представитель Ханоя, что и здесь, в Париже, ваша делегация отравляет атмосферу, вместо того чтобы очищать ее. На этот вопрос, как ты понимаешь, наш посол по особым поручениям не мог дать даже приблизительного ответа. А хитрый вьетнамец продолжал дожимать его, чтобы он коснулся лопатками ковра. «Если, — сказал он, — Соединенные Штаты применят дефолианты новой рецептуры, мы передадим материалы в мировую печать». Посол запросил Вашингтон. Государственный департамент тоже оказался бессилен. Тогда обратились к самому Мэлвину Лэйрду, и министр пришел в бешенство. Из запроса государственного департамента он понял, что из Вьетнама, и не просто из Вьетнама, а из одного из наших штабов, в Париж пришла самая секретная информация. Ну, за твое здоровье и за твои успехи, — прервал рассказ генерал.