В процессе поиска виновных и собственных оправданий главное слово было за Горчаковым, и он недолго утруждал себя сомнениями в ответе на исконно русский вопрос «Кто виноват?». Причину столь неудачного для нас исхода сражения 4 (16) августа князь объяснил в своей реляции следующим образом: «Порыв, оказанный в оном всеми частями войск наших имел бы без сомнения счастливый исход, если бы генерал Реад не сделал преждевременной частной атаки, вместо той, которую я предполагал сделать совокупно войскам его и генерал-лейтенанта Липранди, непосредственно поддержанными главным резервом».{571} Затем главнокомандующий переходит к оправдательным философским размышлениям, которыми отличается его письмо военному министру 5 августа 1855 г.: «…Если я не достиг даже временного успеха и если мы понесли такую большую потерю, причиною этому одно из тех роковых обстоятельств, которые людская мудрость не может ни предвидеть, ни предотвратить»,{572}
Тотлебен ставит все на свои места, корректно, но точно: «Не отрицая нисколько влияния, оказанного на исход сражения этим обстоятельством, нельзя не заметить, что и без возникшего тогда недоразумения трудно было ожидать 4 (16) августа успеха, уже в виду одних распоряжений главнокомандующего перед сражением на р. Черной».{573} Дальнейшее рассуждение великого фортификатора настолько логично и так правильно рисует причины поражения, что заслуживает приведения его полностью: «Но если бы нам и удалось утвердиться на Федюхиных и Гасфорта высотах, то это нисколько не улучшило бы нашего положения, так как мы не имели возможности овладеть позициею на Сапун-горе и тем вынудить неприятеля к снятию осады с Корабельной стороны; притом, в виду превосходства сил союзников, нам весьма трудно было удержать за собою обширную позицию, простирающуюся от д. Карловки до Сапун-горы. Чтобы заставить нас очистить левый берег Черной, неприятель мог даже уклониться от атаки Федюхиных высот; удерживая без всякого затруднения неприступную и вместе с тем укрепленную позицию на ближайшей к этим высотам части Сапун-горы, ему достаточно было, для достижения вышеупомянутой цели, перейти р. Черную вне выстрелов наших батарей, на конце Большой бухты, и занять Инкерманские высоты, в то время как наши главные силы были бы сосредоточены на Федюхиных и Гасфорта высотах и Телеграфной горе. Одним этим движением, при котором неприятель сохранил бы связь со своими войсками, расположенными на Сапун-горе и угрожал бы нашему главному пути отступления, он заставил бы нас поспешно отступить на правый берег Черной.
Однако, если с нашей стороны уже было принято решение атаковать неприятельскую позицию на р. Черной независимо от вышеприведенных соображений, следовало бы, во всяком случае, еще до начала сражения, определить главный пункт атаки, а не отыскивать его во время боя, так как не подлежало сомнению, ключом неприятельской позиции были Федюхины горы, а не Гасфорта высоты. Князь Горчаков, сам сознавал это, судя по диспозиции его, данной генерал-адъютанту Реаду, в которой встречаются подробные указания по взятию Федюхиных гор, между тем как в диспозиции для корпуса левого фланга только слегка упомянуто, что по занятии Телеграфной горы войска генерал-лейтенанта Липранди готовятся к переправе через р. Черную для атаки Гасфорта высот. Избрав заблаговременно главным пунктом атаки Федюхины горы, необходимо было, пользуясь утренним туманом, выставить против них до 100 орудий на правом берегу Черной и после непродолжительного обстреливания этих высот стремительно атаковать их тремя дивизиями, поддерживаемыми главным пехотным резервом. Только при подобном образе действий можно было надеяться стать твердою ногою на Федюхиных высотах, до прибытия сильных резервов союзников, находившихся поблизости на Сапун-горе.
Из ближайшего же разбора сражения при Черной видно, кроме того, что хотя войска наши, благодаря их геройскому самоотвержению, неоднократно одерживали успех, преодолевая местные препятствия и не будучи останавливаемы превосходством неприятельского ружейного огня и выгодным расположением его артиллерии на командующих высотах, но, тем не менее, они все-таки окончательно подверглись поражению, по той единственной причине, что их не поддержали своевременно резервами и вводили в бой частями, между тем как к передовым французским войскам на Федюхиных высотах беспрерывно прибывали подкрепления в продолжение всего боя».{574}