Так продолжалось с полчаса. Настасья, смекнув, зачем Федор затеял это показное обжорство, все таскала ему блинов, покраснела от усердия и затаенной надежды.
— Ешь, кум, десятый блин, я их не считаю, — весело включилась она в игру.
Вдруг оба — Федор и Настасья — замерли. Саша всхлипнул, длинная судорога пробежала по его телу, какая-то сила подтолкнула его снизу, перевернула. Вдавившись головой в подушку, Саша протяжно застонал и заплакал.
Настасья кинулась к нему, но Федор, быстро встав с кровати, остановил ее.
— Это хорошо, — сказал он, чувствуя, как мутит его. — Пусть выплачется.
Он вышел на крыльцо, сел на ступеньку, переводя дух, осмотрелся.
День выстоялся, над землей высоко, победно светило солнце, тихо было вокруг, и в этой мягкой тишине едва слышно лопотали о чем-то два молодых тополя, раскачиваемые несильным ветром. С неба, где не было ни облаков, ни зноя, сходила благодать.
Федор дышал тяжело, будто исполнил непосильную работу, и долго приходило к нему облегченье.
Откуда-то с околицы, из-за домов, донеслись звуки гармони. Кто-то хриплым, надсаженным голосом запел песню, она, подхваченная другим, чистым и тонким голосом, звучала сначала нестройно, но потом вплелись новые голоса, и песня выправилась, летела над селом свободно, и даже в неумелости, с какой ее исполняли, была особая, покоряющая вольность. Пронзительно горькое счастье сквозило в пении, но голоса внезапно ослабли, возникли вновь: в этот раз в них слышалось веселье и удальство.
— Митька Пронин свадьбу справляет, — сказала Настасья. — На год старше моего…
Федору показалось, что Настасья давно стоит за спиной, стоит и сторожит его.
— А вы кем приходитесь Анютке-то? — спросила она.
— Знакомый, — ответил Федор.
— По детдому еще знакомы?
Федор замялся от неожиданности, он сразу понял, что этот вопрос, почему-то очень важный для Настасьи, нельзя оставить без ответа.
— По детдому… — сказал он.
Наконец приехала Аня. Она слезла с машины, опрометью вбежала во двор, закрыла калитку, прислонилась к ней спиной, посмотрела на Настасью, на Федора, торопясь угадать, как тут.
— Живой он, спит, — поспешно выговорила Настасья. — Поплакал и заснул.
— Отчего плакал?
— Да я при нем пятнадцать блинов съел, — страдальчески сказал Федор. — А ему не дал.
Показалась Зоя — в пляжном костюме, с книгой в руке.
— Заходи, Зоенька, — обрадовалась Настасья.
Зоя подошла к Ане, метнув взгляд на Федора, язвительно сказала:
— Называется, за лекарством ездила… Умеешь прикидываться.
Аня, все еще не верившая, что она дома, почти не слышала Зою.
— Пойдем, помоги мне, Зоя, — стала уговаривать она, видя, что та собралась уходить. — С лекарством разберемся. Все-таки вещь новая…
— Что за маскарад? — поинтересовалась Зоя.
— Капитанская форма, — ответила Аня. — Вот он сам идет, капитан-то.
— Давно знакомы?
— Сегодня познакомились. Пойдем.
— Что с тобой стряслось-то, Аня? — уже не отставала Зоя. — Какая-то дикая…
— Ты вот это видишь? — Аня приоткрыла грудь.
— Называется снимай платье, знакомиться будем, — ухмыльнулась Зоя. — Все ясно.
— Ничего тебе не ясно, — сказала Аня.
Настасья напряглась, пытаясь уловить, о чем шепчутся девчата, но они замолчали, приблизились к крыльцу.
— Это Зоя, — сказала Аня, легонько подтолкнув Зою к Федору. — Заждалась.
— Федор, — называя себя, Федор приподнялся. — Сумочка там, в избе. Вы особенно не нажимайте на лекарство. Он парень крепкий, так поднимется. Я не таких доходяг видел, опыт есть…
Аня с Зоей вошли в избу.
Саша лежал на кровати, будто только что упавший навзничь; будто он решил немного передохнуть, чтобы снова встать или в худшем случае ползти — такое упорство сквозило в его позе. Это был не тот Саша, которого Аня видела вчера, нет. Аня чутьем, обостренным всеми страхами и тревогами, неотступно следовавшими за ней со вчерашнего дня до этой минуты, — особым мучительно-радостным чутьем распознала перемену.
Тем лучше. Лекарство ускорит выздоровление, оно потому и редкостное, не всем доступное, что действует лучше других средств.
Она тихонько подобралась к сумочке, вернулась к Зое. За ширмой, возле кухонного окна, открыла ее, достала одну коробку, другую.
— Вот, — прошептала Аня, протягивая Зое одну за другой обе коробки, аккуратные и добротные. — По этой части ты пограмотнее меня…
Зоя повертела коробки, уважительность и растерянность перемешались в ее взгляде.