В темноте сквера, в высоких, почти слившихся с небом кронах, галдели, устраиваясь на ночлег, грачи. Со стороны станции струилась сырая прохлада, доносила запах шпал и паровозной гари.
Дрожь пробежала по телу. Знобко передернув плечами, Аня стала всматриваться в прохожих мужчин, гадая, который из них повернет к ней.
Аня снова заняла свое прежнее место; постояв минут пять, неожиданно вздрогнула, почувствовала: за ней следят.
Она медленно повернулась назад. Да, кто-то пристально глядел на нее, оставаясь в тени, которую отбрасывала первая от входа в сквер липа. Аня различила мужскую фигуру: возникло чувство, что человек давно подсматривает за ней. Она снова повернулась лицом к вокзалу, но тут же появилось желание обернуться — не почудилось ли?
Потом она услышала рядом знакомый по телефону голос:
— Здравствуйте! Это вы?
— Я, — ответила Аня.
Она не успела разглядеть человека — так быстро он оказался сбоку. Так же быстро повел в глубь сквера. Аня шла, не сопротивляясь.
— Меня зовут Николай Семенович, — негромко сказал мужчина. — Вас как?
— Анна Ивановна. Просто Аня.
Аня медленно обводила глазами все, что было впереди — темные деревья, скамьи. По ту сторону шумела улица.
— От кого вы узнали телефон? — бесстрастно, невзначай спросил Николай Семенович.
Аня сразу вспомнила врача, и сразу, не давая себе передышки, сказала заранее приготовленное:
— Секрет фирмы.
— Ну, что же, — повеселел Николай Семенович. — Это мне нравится. Что вам конкретно нужно?
Аня назвала лекарство, добавила:
— У брата пневмосклероз, то есть легочно-сердечная недостаточность…
— Ого, — приостановился Николай Семенович. — Вы сами — не медик?
Аня поняла, что чуть не поймалась и обомлела.
— Наслушалась, — проговорила она. — Брат второй раз слег…
Она вдруг с особой, пугающей ясностью осознала, зачем она здесь.
Испугавшись, что Николай Семенович сейчас уйдет и не вернется, Аня всхлипнула.
— Ну, ну… — беспокойно осмотревшись, успокоил ее Николай Семенович. — Понимаю, жалко… Моложе или старше вас?
— Брат-то? На год моложе…
— Да-а… — протянул Николай Семенович. — Постараюсь помочь… Возьмите себя в руки.
Аня справилась с собой, зашагала по тротуару легко, как на прогулке. Она заметила, что и Николай Семенович тоже обрел спокойствие и уже совсем уверенно подошел к светлой «Волге», стоявшей за углом сквера. Он открыл ключом дверцу машины, коротким жестом приказал сесть.
В машине было тихо. Уютно и тихо. Попахивало бензином, кожей, резиной.
Николай Семенович сидел в задумчивой позе, и Аня наконец смогла разглядеть его лицо. На мгновение сжалась от страха: на молодом лице Николая Семеновича она заметила улыбку. До этого момента она судила о его возрасте по голосу, дала ему лет пятьдесят с лишним, а тут сидел мужчина, которому, наверно, нет еще сорока.
— Анюта, значит, — сказал он и широко, красиво улыбнулся. — Думаю вот, с чего начать… Дело это, сама понимаешь, деликатное. К нему у меня интерес чисто спортивный! Люблю выручать.
Заметив, что Аня слушает внимательно и понятливо, он вздохнул, продолжил:
— Этих пилюль у нас пока не производят. А там, за границей, секреты умеют хранить. На этом сказка кончается, начинается голая реальность. Одному позвонить, у другого конверт с сотенной забыть, третьему пообещать запчасть. Чувствуешь, Анюта?
Аня кивнула, но как-то неестественно — нагнула голову и не поднимала. Стыдно, стыдно ей стало за себя, что она неопытно и легкомысленно прикатила сюда, растревожила человека, а денег у нее всего семьдесят рублей с копейками.
— Что случилось, Анюта?
— Да так… — чувство вины навалилось на нее. — Я ведь не знала… не знала, что так много. У меня всего семьдесят…
Николай Семенович долго молчал. Потом рука его показалась возле подбородка Ани, скользнула по щеке, отведя волосы за плечо, легла на спину.
— Опять слезы? — пожалел ее Николай Семенович. — Конечно, не густо — семьдесят. Дай бог, за двести провернуть…
— Я сейчас обратно поеду, — сказала Аня. — Завтра найду и привезу…
— А завтра — суббота…
— Ну и что?
— А то, что меня завтра здесь не будет…
— Как же быть-то? Может, вы довезете меня до подруги, у нее попрошу…
— Она спросит — зачем?
— Скажу, что пальто себе зимнее отложила.
— Магазины закрыты…
Аня почувствовала себя до того беспомощной, что нагнулась еще ниже.