Штурмовики уже недалеко от меня. В коридоре стонет и ворочается столкнувшийся со мной боец. Мощный бронежилет 4-го класса выдержал очередь «калашникова» 5.45 в упор. Но внутренности все равно превратились в кровавую кашу. Долго штурмовик не протянет, а если и выживет, останется инвалидом.
Все это мелькает в моей голове за какую-то долю секунды. Уже в полубессознательном состоянии, уплывая «за горизонт», отстраненно замечаю, как один из вбежавших на лестничную клетку бойцов поднимает забрало каски. Вижу перекошенное ненавистью лицо.
— Сдохни, сука, — с ненавистью цедит он и опускает автомат. Звучит сухая очередь. Напоследок от души пнув меня ногой, «спецназовец» убегает за своими товарищами в коридор.
Проваливаюсь в забытье, руки и ноги немеют, свет медленно гаснет в глазах. В последний миг возникает родное лицо мамы. Ее глаза смотрят на меня с укоризной, а губы шепчут «Алеша». Я хочу ответить, но проваливаюсь во тьму.
* * *
— Алеша, вставай. Хватит спать! В школу опоздаешь, — раздается сердитый мамин голос.
Я медленно открываю глаза. Секунду смотрю на подлокотник потертого старого дивана, белый потолок комнаты, советские обои с золотистыми узорами и подскакиваю как ударенный током.
«Что это, черт подери, такое? Предсмертные галлюцинации? Как я мог оказаться в своей квартире из детства? Дьявольщина какая-то», — судорожно мечутся в голове панические мысли.
— Леша, сколько можно валяться? — в комнату заглядывает статная женщина лет тридцати пяти. С ужасом узнаю в ней свою маму, скинувшую лет пятнадцать. Жадно смотрю на родные черты лица. Русые длинные волосы, забранные в хвост, белозубая улыбка, маленький задорно вздернутый носик, яркие синие глаза. Папа рассказывал, что в молодости у нее отбоя от женихов не было, а выбрала его и уехала с молодым лейтенантом в далекий сибирский гарнизон.
«Мамуль, какая же ты у меня красивая и совсем молодая», — думаю я. Глаза непроизвольно увлажняются, к горлу подступает большой ком.
— Лешенька, с тобой все в порядке? — встревоженно спрашивает мама, моментально уловив мое состояние.
— Конечно, мам, — автоматически отвечаю я.
— Тогда иди умываться и чистить зубы. Времени совсем нет, в школу опоздаешь.
— Хорошо, — покорно соглашаюсь я и бреду в ванную. В зеркале вместо моего крепкого тренированного тела, рельефных сухих мышц, перевитых тугими узорами жил, отражается худосочная фигура подростка с тонкими руками-веточками и только начинающей прорисовываться мускулатурой. Детское лицо с зачатками растительности над верхней губой недоуменно смотрит на свое отражение.
«Обалдеть», — в изумлении трясу головой. Всматриваюсь в зеркало. Те же внимательные голубые глаза, русая челка, высокий лоб, тонкий нос с едва заметной горбинкой. Да, это я. Но только лет моему двойнику, отражающемуся в зеркале, не больше пятнадцати-шестнадцати. Стряхиваю наваждение, быстро чищу зубы, старательно елозя по ним своей «детской» зубной щеткой, и, ополоснув лицо, иду на кухню.