Я переключилась на японский, взглянув на водителя. Он не слушал, но я, как бы ни думал Кен, была осторожной.
— Зачем мы Кваскви там? Мы не детективы.
Кен постучал по своему носу.
— У меня полезные способности.
Я вспомнила, как Кен выследил папу от моей квартиры до автобусной остановки по запаху. Казалось, это было миллион лет назад, и я успела повидать другие полезные способности Кена, включая победу над тремя стражами Совета своими силами.
— Я перефразирую. Зачем я ему там?
Кен склонил голову.
— Для защиты. Чтобы поддержать Элизу, чтобы показать, что общество Иных в Портлэнде сильное, и Кваскви считает тебя другом — но ты не можешь все это осознать своей упрямой головой, да?
Я смерила его взглядом, стиснув зубы.
— Не унижай меня.
Кен шумно зашипел.
— Это для меня невозможно. Сейчас в Портлэнде ты сильнее всех после Громовой птицы. Но ты связалась с Сиваш Тийе и ведешь себя так, словно не сражалась с Мангасаром Хайком и Тоджо, выжив после этого.
Мой рот раскрылся. Вот так нервы. Кем он был, чтобы укорять меня в том. Что я не овладела полностью своей Иной стороной? Он был примером постоянного сомнения в себе из-за роли Вестника, убийцы. И он наказывал себя годами, отстраняясь ото всех в семье, кроме Бен, притворяясь рабом Совета? Проблемы были не только во мне.
Но я понимала мнение Кена насчет своих сил. Хоть и не призналась ему. Кваскви нужны были сильные союзники, раз он не мог просто обратиться в полицию.
— Тебе-то что?
— В том и вопрос, да? — Кен не унимался. Мы смотрели друг на друга, в его глазах была тоска, в моих — смятение. А потом он приподнял бровь, разрушая напряжение. — Ты… ты и твой отец, — он сглотнул слова, его кадык дернулся. — Я возвращаюсь к вам как к яркому маяку.
Такси остановилось. Я отвернулась от Кена и обнаружила, что мы приехали к красному бунгало в двух домах от лестницы и ската, ведущих к вершине горы Табор. Ряды елей и пихт делали воздух немного прохладнее, сумерки тут казались темнее. Кен платил водителю, а я вышла.
Вокруг не было ни души. Ни мам с колясками, в кроссовках и с повязками на уши, ни бородатых фанатов скалолазания, ни детей, решивших поиграть наверху. Даже собак не выгуливали. Знакомая зеленая Субару стояла напротив. Двери были открыты, Генри и Джордж выбрались оттуда и пошли к нам.
— Ох, это ужасно. Не могу поверить, что они ранили бедную Элизу. Она-то не такая как Дзунуква, вечно ледяная и подлая, грозящая заморозить легкие. Элиза тоже бывает ворчливой, но кто мог напасть на нее? Она — хафу, но не проявила сил своей матери-кобольда, так что она не страшная. Хотя у нее всегда бардак дома…
Джордж прервал монолог Генри, ударив его кулаком по плечу.
— Эй! — Генри выпятил нижнюю губу. — Ладно. Джордж говорит, мне нужно привести вас за дом.
Я не видела, чтобы рот Джорджа двигался, но Кен кивнул. Мы пошли за Генри по небольшому склону высокой травы и неровных кустов буддлеи, окруженных кусками съехавшего сланца. Я обдумывала информационную бомбу, брошенную Генри. Элиза была кобольдом? Это из Германии? Один из самых известных жителей этой территории, Джон Джейкоб Астор, в честь которого назвали городок Астория у берега, был немцем, так что в этом был смысл. Я думала, кобольды были шахтерами или пещерными эльфами, а не раздражающими блондинками.
И Элиза была хафу, как я. Как Кен. Я подозревала, что хафу могли по-разному получить силы своего вида. Я унаследовала почти все силы папы, хотя пределы мы еще не проверяли. Кен и его сестра Бен обладали силой иллюзии кицунэ, но это было мелочью по сравнению с Тоджо — чистокровным кицунэ — который поджег Бен огнем своей иллюзией. Я сама ощущала жар пламени.
Мачеха Кена, Мидори, тоже была хафу, как я понимала, но у нее почти не было сил кицунэ. Может, Элиза была как Мидори. Но она не стала медсестрой, а выбрала роль шпионки. Кваскви посылал Элизу шпионить за мной на моих занятиях в колледже даже раньше, чем я узнала, что была баку, раньше, чем началось все это безумие. Мне стоило перестать презирать ее.
Сейчас было отличное время, учитывая нападение.
Крыша бунгало была с рядом синих соек — знак, что рядом их хозяин. Я посмотрела на бетонную беседку.
— Красавица успела поспать? — Кваскви сидел на красном деревянном стуле, опустив ноги в кожаных сапогах на большую статую садового гнома в колпаке. Пон-сумы не было видно.
— Прости, Кваскви. Как она?
— Хватит бреда, Кои, — он встал. — Ты виновата в этом.
Кожу лица жалило так, словно он отвесил мне пощечину.
— Даже если бы я вытащила фрагмент из того Брайана, нет гарантии, что он видел что-то полезное, кроме группы скинхедов, о чем он уже нам рассказал.