Выбрать главу

Затылок все еще болел, но боль была и в груди — страх удушал. Это было плохо. Очень плохо. Я была уверена, что он не мог вызвать Буревестника. Но при виде этих величавых существ, жестоко униженных до пленников, я поняла, что ошибалась.

Джеймс поднял руки, драматично, как Кваскви у погребального костра, но я не видела его лицо под капюшоном.

— Подойди, демон снов. На колени, — орел завопил, а парень с ножом толкнул меня сзади. Я пошатнулась, упала на локти возле двух ближайших не активных орлов. Они были слишком слабыми, могли лишь отодвинуться. Я поднялась на колени, Джеймс заговорил на немецком. Звучало как молитва, и ряд мужчин подняли цепи и ответили гулкими голосами. Я попыталась встать, но парень с ножом наступил на мою правую ногу, боль вспыхнула, и мир на миг расплылся. Он сковал мои лодыжки, обездвижив меня.

Я ненавидела парня с ножом.

Монолог Джеймса достиг крещендо. Мою кожу покалывало не только от дождя. Как-то этот расист использовал магию, как Мангасар Хайк. Кровь текла из пореза под моим ухом. Джеймс протянул руку, кто-то вложил в его ладонь нож мясника. Терминатор позавидовал бы.

Но потом защита в виде юмора пропала. Ток собирался в воздухе, не только от грозы. Он повернулся к тьме, поднял руки в небо.

— Приди, великий Орел. Приди к своим Истинным братьям.

Молния расколола небо, и стало видно симметричную вершину горы Худ в полумраке. Мы были близко к месту обитания Буревестника. Теперь я была снаружи и почти ощущала древнего на краю своего сознания.

Джеймс приближался, и я сжалась, страх выдавил всхлип из моего горла. Я не была просто наживкой. Я была жертвой. Это приведет Буревестника, но, может, спасать меня будет поздно.

Папа. Марлин. Кен. Я всхлипывала.

— Теперь мы вернем орла домой. А ты, — его нож оказался у моего носа, — войдешь в его сны. А потом заставишь орла исполнить его истинную судьбу как защитника арийской нации, — Джеймс схватил вялого орлана справа от меня, вытянул его на столе и одним ударом отрубил его голову.

«Боже».

Он подставил ладонь под текущую кровь, провел полосу по моей правой щеке, склонился, чтобы я увидела маниакальную радость в его глазах, и провел такую же полосу на своем лице. Он отбросил труп, потянулся к следующему орлану. Но птицы встревожились, и пока он пытался избежать удара острым клювом по шее, я потянулась ладонями к его колену сзади и ударила изо всех сил.

— Козел. Ты подонок.

— Усмирите ее, — приказал Джеймс. Два парня схватили меня за локти и грубо оттащили, пока Джеймс убивал еще одного орлана. Он нарисовал полосу на другой моей щеке, замер, его пальцы были насмешкой над лаской любимого. Дождь или кровь, может, гул магии были буфером, мешали взять у него фрагмент в этот миг. Он прошел к беркуту, и я не могла смотреть. Я зажмурилась, склонила голову. Я пыталась оставаться в сознании, пока тело болело, и каждый удар ножа по столу рассеивал мои мысли в вихре паники.

А потом жуткие звуки прекратились. Я приоткрыла глаза, веки склеивала кровь мертвых орлов. Я увидела, как Джеймс давал окровавленное перо каждому из ждущих мужчин. Он повернулся к горе Худ, поднял руки. Он провизжал имя Громовой птицы в воздух, мерцающий от кровавой силы от меня, от смертей невинных родственников великого орла. Мужчины вторили ему, и молния ответила, а за ней — бесконечный раскат грома.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

— Что бы тебе ни сказала Элиза, это не правда. Это неправильно. Буревестник — древний. Не делай этого. Прошу, — я не знала, слышал ли Джеймс мою мольбу. Но не важно. Гром утих.

Электричество в воздухе стало таким насыщенным, что волоски на моей коже, в носу и на шее гудели. Крик разбил воздух, дождь стал медленными большими каплями, и что-то большое закрыло небо. Буревестник раскрыл крылья во всем золотом величии, опустился на землю перед столом.

— Это ловушка! — завопила я, размахивая связанными руками. — Улетай.

Громовая птица склонилась, красивый глаз, сияющий не слабее фонарей, манил меня, обещая тепло, силу и…

Громкий хлопок привел меня в чувство. Маленькое темное пятно крови появилось на груди Буревестника. А потом еще и еще, двое из мужчин стреляли из ружей, Джеймс безумно отдавал приказы, толкая испуганных мужчин, чтобы они подходили с цепями.

Громовая птица завопила, взмахнула крыльями и опустила клюв молниеносно на грудь ближайшего парня. Тот упал, ноги подносились, а клюв Буревестника стал красным.