— Прошу прощения, это был первый акт? Я имею в виду весь? — спросил он соседку, открывшую программку.
— Да. — Она посмотрела на него поверх очков. — А что вас смущает?
— Мне он показался коротким.
— Ах, это потому что пьеса хорошая. — Она улыбнулась. — Вам понравилось?
— Это лучшее, что я видел в своей жизни, — честно ответил Лоуренс, никогда прежде не бывавший на представлении.
Жажда вынудила его покинуть ложу. Буфет был уже занят толпой страждущих, наслаждающихся шампанским, хересом и канапе, но Лоуренс сумел протиснуться между ними к столику и налить стакан воды из графина. К счастью, она была бесплатна и ему не пришлось стоять в очереди, чтобы расплатиться. Смочив пересохшее горло и переведя дух, он вернулся обратно.
В руках посетителей он заметил букеты. Роскошные, обычные, скромные, все как один завернутые в хрустящую подарочную бумагу и украшенные лентами. «Может и мне нужно было купить цветы?» — запоздало подумал Лоуренс, но тут же отмахнулся от этой мысли. Он здесь не для этого. Букеты, подарки и прочая мишура — это для поклонников. Не хотелось бы, чтобы Элейн ошибочно отнесла его к этой легкомысленной братии.
Антракт пролетел незаметно, звонки прозвучали один за другим. Зал погрузился в полумрак, занавес с шуршанием пополз в сторону открывая сцену. Теперь на ней стоял дом, чей картонный фасад был разрисован ползущим плющом. На втором этаже находилось открытое окно с выходом на балкон. Внизу стояли деревянные скамейки. Задник изображал закат — ярко-оранжевое солнце тонуло в синем море. Скрипнула дверь, на балкон вышла Элейн. Взмахнув платком она с тоской спросила, глядя в полумрак зала:
— Где же ты, мой любимый? Как долго еще ждать тебя!?
Конечно, это были просто строки пьесы, да и тон, с которым они были сказаны был нарочито преувеличенным и ироничным, но одного человека они поразили в самое сердце. Давясь набегающими слезами, Лоуренс понял, что это будет сложнее, чем он себе представлял. Актеры старались изо всех сил развлечь публику, зал взорвался хохотом, сновидец с усилием растянул губы в улыбке. Он настолько привык не выделяться в толпе, что даже сейчас пытался сделать вид, что слезы — это следствие смеха.
Когда обилие шуток и комичных положений вызванных сюжетной путаницей увеличилось, Лоуренс понял, что представление близиться к финалу. И вот громко заиграла радостная музыка. Актеры застыли в нелепых позах, занавес закрылся и тут же открылся снова. Теперь актеры выходили по одному, кланялись зрителям, которые вскакивали с мест оглашая зал беспрестанными аплодисментами. Лоуренс тоже поднялся — синхронно с соседями по ложе. И так же щедро раздавал аплодисменты, безотрывно глядя как улыбается и кланяется Элейн. Миг, больше подходящий для сна, чем для реальной жизни, но, как и всякий хороший сон, он закончился до того, как он успел им насладиться.
В зале зажегся свет, актеры поклонились в последний раз, приняв подношения в виде цветов, и скрылись за кулисами. Как только Элейн исчезла из вида, Лоуренс ощутил, как приятное тепло в груди сменяется ледяным холодом. Зрители расходились, а он продолжал стоять, всматриваясь в подрагивающий занавес, в нелепой надежде, что она вернется.
— С вами все в порядке? — сердобольная соседка осторожно коснулась его локтя.
— Да, я в порядке. Задумался. Хорошая пьеса.
Пожилая пара понимающе улыбнулась и удалилась. Лоуренс последовал следом, спустился на первый этаж. Ему нужно было попасть за кулисы, но он слабо представлял, как это сделать. Где же секретная дверь, отделяющая скучный серый мир усталых людей от волшебного мира полного разноцветного грима и париков? Винсент уверял, что попасть туда легче простого. Он даже пытался объяснить, как туда пройти, но Лоуренс запомнил только, что ему нужно спуститься вниз по лестнице и куда-то свернуть.
— Простите. Как мне пройти за кулисы? — он решился попросить помощи у тощей высокой женщины строгого вида, носящей театральную униформу с достоинством богини.
— А вам зачем? — она смерила его подозрительным взглядом, но добротный дорогой костюм и располагающее открытое лицо Лоуренса как всегда сыграли свою роль, заставив ее смягчиться. Кроме того, он был трезв, в его руках не было ни цветов, ни вина.
— Мне нужно встретиться с актрисой, пока она не ушла домой, — честно признался сновидец.
— Идите за мной.
Она быстро пошла по залу. Лоуренс покорно следовал за ней, пытаясь не потерять в толчее ее худую спину в черном костюме. Свернув в боковой коридор, проводница толкнула дверь, на которой висела табличка «Служебный вход».