Элейн представила, как покидает это странное место и его жуткого хозяина, возвращаясь к одинокой пустой жизни. Неудачница, приоткрывшая завесу тайны существования и сбежавшая, устрашенная увиденным. Что ее ждет в реальном мире? Только старость, полная сожалений. Элейн уже знала, что не уйдет, что пойдет до конца каким бы он ни был.
— У меня нет желания управлять снами. Мне нужно лишь послать весточку.
Эрл заинтересованно наклонил голову, выжидая.
— Мне нужно, чтобы Генри, как бы его не звали, где бы и когда бы он не жил, получил мое послание. Каждый Генри, оставшийся без Элейн, падающий в пучину беспросветного отчаяния, должен знать, что жизнь стоит того, чтобы прожить ее до конца, ведь одиночество не бесконечно для тех, кому суждено всегда быть вместе. Это не нарушит вашу предыдущую сделку?
— Я следую условиям сделки только когда она заключена. Если жизненные линии будет переписаны, я заключу другую сделку, вот и все. Мне неважно с кем вести дела, — пожал плечами хозяин. — Главное, что вы готовы положить на другую чашу весов. Готовы ли вы платить?
— У меня ничего нет, — тихо сказала Элейн.
— Есть. Если не желаете служить мне, иногда оказывая взаимовыгодные услуги, — он выразительно посмотрел в сторону колоды, — то платите жизненной силой. Своей, конечно же, — добавил он, предвосхищая ее вопрос.
— И сколько вы хотите? — в ее голосе слышалось облегчение. Элейн никогда бы не согласилась принести в жертву других людей.
— Немного, — Эрл плотоядно облизнулся, — равносильно нескольким годам вашей жизни. Может быть лет пять… Семь…
— Мои годы в обмен на послания?
— Ваши годы в обмен на одно послание для Генри. — Он покачал указательным пальцем. — Если хотите, чтобы каждая его личность получила весточку, то другие ваши личности должны будут заплатить за это. — Эрл умолк, наблюдая за тем, как гостья напряженно размышляет.
— Не спешите, подумайте. Время, — он с усмешкой взглянул на часы без циферблата, — у нас есть.
Элейн показалось, что она слышит тихий грустный голос Лоуренса: «Мы встретились только потому, что я прошел весь этот путь шаг за шагом: конверт — изучение снов — поездка к морю — знакомство с Эрлом — портрет — афиша в театре. Если убрать конверт, меня здесь не будет.» Если она сейчас откажется, то Лоуренс никогда не получит послание от нее, а значит они не встретятся, она не узнает о судьбе Генри и умрет в одиночестве. Что может быть хуже этого?
— Лоуренс тоже должен получить письмо.
— Я знал, что вы об этом попросите. Хорошо. — Эрл кивнул. — И, хотя он не оригинальная личность, хоть и упорная, отдаю ему должное, я усилю действие вашего послания к Генри, чтобы оно дошло отголоском до Лоуренса в его версии реальности.
— В таком случае… — она сделала глубокий вздох и несмело кивнула.
— Принимаете условия сделки? — Эрл прищурился, моментально превратившись из голодного пожирателя в расчетливого холодного законника. — Годы жизни в обмен на послание. Возврат будет невозможен.
— Я согласна. Как это произойдет? — Элейн пристально смотрела на него.
— Это просто. Закажите блюдо, напиток…
— Можно воды?
— Как пожелаете.
Взмах руки и в его длинных аристократических пальцах возник хрустальный бокал, наполненный до краев. Эрл бережно передал его прямо ей в руки. Хрусталь был холодным. Она поднесла бокал к губам и замерла.
— Что не так? — глаза хозяина тревожно блеснули.
— Размышляю о парадоксе. Генри покончил с собой оставшись один раньше срока. А я специально лишаю себя нескольких лет жизни, чтобы помешать ему это сделать, но ведь именно моя ранняя смерть и была причиной его отчаяния.
— Зато благодаря вам появится чудесное послание. А годы… — он пожал плечами. — Считайте это платой за притяжение друг к другу. В какой сон ни войди, — он закатил глаза в напускном негодовании, — там окажетесь вы двое. Вы ведь тоже парадокс, понимаете? Другие люди с радостью перемешивают сны друг с другом и только вы всегда вместе.
Элейн больше не колебалась. Страх оставался, поселившись на дне ее сердца, но тревога покинула ее, позволив сделать один решительный глоток. Вкус воды был обычным — ни горьким, ни затхлым. Просто прохладная вода, которую принимаешь как должное и без которой не можешь прожить.
— А теперь спите, — ласково прошептал хозяин, забирая стакан из ее ослабевших пальцев. — Наслаждайтесь последним сном.
Веки Элейн отяжелели и закрылись, она медленно провалилась в мягкую, теплую темноту, по бесконечным просторам которой разносилось мерное тиканье. То громче, то тише, словно волна за волной, набегающие на берег, словно биение сердца. Темнота, пронизанная единым ритмом…