Его взгляд упал на яркую открытку, воткнутую за край зеркала — подарок коллеги на день рождения. На ней был изображен милый до тошноты зайчик в окружении цветов. Внизу надпись от руки: «Лоуренс! Больше улыбайся! Тебе так идет улыбка!». Не лучшее место для подобного подарка, края открытки уже потеряли форму от сырости, но зеркало было только в ванной комнате, а оно было необходимо, если он собирался следовать совету. Лоуренс вытер остатки пены с щеки.
Он широко растянул в улыбке тонкие губы, стараясь добиться непринужденности. На него приветливо смотрел худощавый мужчина, сверкая яркими голубыми глазами. Малозаметные морщинки, редкая, почти невидимая седина в темно-каштановых волосах, прямой нос, остро очерченные скулы. Обаятельный человек, душа компании, весельчак, дамский угодник, способный очаровать любого.
Улыбка продержалась недолго. Лоуренс позволил себе снова стать собой. Губы сомкнулись в тонкую линию, нос заострился, глаза посерели, утратив яркий цвет. Теперь это было лицо безжалостного судьи, выносящего смертельный приговор. Или преподавателя математики, ставящего минимальный балл на экзамене. Внимание подобного человека неприятно и опасно. Коллега, к своему стыду Лоуренс не помнил ее имени, была права. Улыбка ему безусловно шла, но в ней было что-то откровенно фальшивое.
На кухне было прохладно из-за широких щелей в оконной раме, но о новом окне можно было только мечтать. Лоуренс приготовил и без спешки выпил чашку чая с молоком наслаждаясь каждым глотком. Высокий табурет у окна — идеальное место, чтобы наблюдать за прохожими на улице, самому оставаясь невидимым. К его досаде тополь, росший близко к дому, за последний год сильно разросся и стал закрывать весь обзор. Еще год или два и с его привычкой незримого наблюдателя придется распрощаться.
«Время завтракать», подумал он лениво. Обычное равнодушие к еде объясняло его худобу. Перекусив сухим куском сыра и яблоком, Лоуренс вымыл посуду и стал готовится к выходу.
Это была его любимая часть утра. Каким бы ни было настроение Лоуренса, он всегда тщательно одевался. Время летело незаметно, когда он подбирал себе наряд на день. Сочетание фасонов, материалов, расцветок… Должно быть внутри него отчаянно скучал кутюрье. Все, кто был с ним близко знаком, признавали, что у Лоуренса прекрасный вкус. То, как он сочетал жилеты, рубашки, шейные платки и перчатки, вызывало у людей, знающих толк в красивой одежде, неприкрытую зависть. Коллеги были уверены, что он тратит на наряды весь свой оклад, но на самом деле это было не так. Действительно, Лоуренс не жалел денег на качественные вещи, но траты с лихвой окупались бережным отношением. Один и тот же костюм служил ему десять лет, то же самое касалось любимых туфель.
Летом он предпочитал носить светлые тона, поэтому остановил выбор на голубом цвете. Все детали утреннего гардероба обязательно подбирались в тон друг другу. Лоуренс позволил себе лишь одну единственную деталь, привлекающую внимание — маленькую желтую бутоньерку в петлице. Чистая рубашка, которую он забрал вчера из прачечной, пахла горными травами. Лоуренс вдохнул горький аромат. Ему захотелось провести этот летний день в парке, наблюдая за облаками. Может быть пойти к пруду и покормить уток… Но это было невозможно, придется ждать выходного.
В который раз пожалев, что в его маленькой однокомнатной квартире нет места для большого напольного зеркала, Лоуренс направился в ванную. Критически осмотрел себя и как всегда остался доволен. Взяв портфель с бумагами и рабочий пропуск, он покинул квартиру, тщательно закрыв дверь. Щелкнул автоматический замок. В полутемном коридоре пахло затхлостью и подгорелым луком, у подножия лестницы лежал мусор. Нахмурившись, Лоуренс переступил через яичную скорлупу и разбросанные упаковки из-под соусов.
Дом, в котором он уже несколько лет снимал квартиру, был лишь условно благополучным. К счастью, у крыльца дома никого не было, поэтому в этот раз ему удалось избежать обмена любезностей с другими жильцами. Они находили своего соседа очень милым, вежливым собеседником, с которым приятно перекинуться добрым словом, но Лоуренс никогда не был любителем вести светскую болтовню.
До здания Конторы в центре города, в которой приходилось сидеть с девяти до шести вечера, было сорок минут ходьбы быстрым шагом. Среди коллег его отдела Лоуренс был единственным, который добирался на работу пешком. Остальные давно пересели на личный транспорт, предпочитая тратить время в затяжных пробках.