— Но я… — Лоуренс заерзал в кресле. — Это же значит, что вы… что я буду беззащитен.
— Все еще опасаетесь меня? Можете не отвечать, — Генри пожал плечами. — Такой уж я произвожу эффект.
— Ни в коем случае не хочу, чтобы вы думали, что я заранее подозреваю вас в чем-то… — побледнел Лоуренс. — Просто я не смогу расслабиться, если буду нервничать.
— Если хотите, можем записать нашу встречу. — Почтмейстер кивнул в сторону фонографа. — Все, что я скажу вам, будет записано в реальном времени. Таким образом, вы сможете быть уверены, что не произойдет ничего… неподобающего. Позже сможете прослушать запись.
Предложение воодушевило Лоуренса, он благодарно кивнул Генри. Тот немного поколдовал над фонографом, достал новый валик, пощелкал переключателями. Вставив в кальян вторую трубку, протянул ее гостю.
— Делайте короткие затяжки с перерывами. Неглубоко, иначе будет тошнить, — предупредил он.
Лоуренс осторожно затянулся. Когда-то давно в молодости он, поддавшись веянию моды, безуспешно пробовал курить сигареты, но минусов от курения было много, а плюс только один — было чем занять руки в моменты ожидания. Однако вкус вдыхаемой смеси не был похож на едкий привкус табака. Во рту появился приятный мятный холод, фруктовая сладость, перебивающая горечь лаванды. Пожалуй, это было не так уж и плохо. Он снова затянулся и попытался расслабиться. Генри щелкнул переключателем, запуская фонограф.
— Запись первая. — Он наклонил рупор в их сторону, чтобы получить лучший звук. — Итак, Лоуренс, сейчас я погружу вас в измененное состояние сознание. Вы даете на это согласие?
— Да, — просто ответил сновидец, чувствуя, как тяжелеет голова. — Вверяю себя в ваши руки.
— О, какой слог… — Генри усмехнулся. — Энергичным движением он зажег спичку и перед Лоуренсом заплясал желтый огонек свечи. — Смотрите на пламя и слушайте мой голос. Я буду считать в обратном порядке от десяти до одного. Когда я скажу один, вы окажетесь в особом месте между сном и явью. Вы не сможете видеть меня, но будете слышать, что я вам говорю и сможете отвечать на мои вопросы. Так будет до тех пор, пока я не прикажу вам вернуться.
Лоуренс смотрел на пламя, послушно куря кальян. С каждым новым вдохом прохладной смеси, он становился все более апатичным. Стены комнаты терялись в полумраке, расплываясь и дрожа. Потрескивание свечи, тихое жужжание фонографа, приглушенный голос Генри, мерно считающий числа. Казалось, обратный отсчет доносится со всех сторон. Лоуренс пропустил момент, когда хозяин досчитал до одного. Огонек свечи внезапно исчез, стало темно, но он не успел испугаться, так как оказался на знакомом побережье.
Стоял прекрасный солнечный день. Лоуренс прикрыл глаза рукой и прищурился, вглядываясь в горизонт.
— Что вы видите? — голос Генри был словно дополнение его собственных мыслей и звучал по-дружески приветливо.
— Берег, море. Солнце, летящих чаек.
— Обернитесь.
Лоуренс послушно обернулся. Перед ним возвышался дом. Белый уютный коттедж превратился в огромное здание в сотню этажей, который нависал над ним как скала.
— Я вхожу внутрь, — он толкнул приоткрытую входную дверь. — Здесь все по-прежнему. В прихожей висят ее вещи.
— Идите в гостиную, — приказал бестелесный голос.
Сновидец повернул. Это была обычная комната полная старой мебели, но обставленная с уютом. Пара кресел у камина, книжная полка, пластинки… На столике стоит начатая чашка чая.
— Чай еще теплый. — он прикоснулся к чашке. — Ни следа беспорядка.
— Хорошо. Поднимайтесь на второй этаж.
Сновидец послушно пошел по лестнице. Как только он занес ногу над ступенькой, послышался смех. Торжествующий, сочащийся горечью и злобой. Лоуренс замер, прислушиваясь. Смех доносился сверху.
— В доме чужак, — прошептал он, чувствуя, как липкий страх овладевает его телом.
— Поспеши. Нужно попасть в спальню.
Лоуренс, сжав кулаки, посмотрел вверх. Лестница стала намного длиннее, чем была раньше. Перед ним лежали тысячи ступеней.
— Лестница бесконечна! — сновидец беспомощно сделал шаг назад.
— Вы управляете здесь всем, это ваш сон, — напомнил Генри. — Так выглядит ваш страх, но медлить нельзя. Вспомните о брызгах крови.
Это подстегнуло Лоуренса. Смех повторился, но он больше не имел власти над ним. Лестница приняла обычный вид, он преодолел все ступени в два прыжка, и ворвался в спальню. Окно было заколочено. В комнате витал удушливый запах химикатов. Вещи разбросаны, постельное белье перевернуто. На подушке свежие пятна еще не успевшей впитаться крови.