Горько рыдая, старик сполз вниз по стенке ящика. Лоуренс смотрел на безмятежное лицо женщины в контейнере, не зная, как быть дальше. В голове царила звенящая пустота. Он вспомнил, как также стоял над постелью в их доме, когда Элейн умерла. Единственное воспоминание, связанное с ней, которое он ненавидел.
— Я умираю, — прохрипел Эдвард. — Место в контейнере рядом с ней… для меня. Умоляю, открой.
В самом деле ящик был достаточно широк, чтобы вместить двух человек. Лоуренс посмотрел на старика. Жизнь уходила из него. Сновидец щелкнул металлическими зажимами и откинул тяжелую стеклянную крышку. Помог забраться Эдварду на платформу. Старик высох, его глаза запали, помутнели, кисти скрючились, словно птичьи лапы. Эдвард из последних сил перегнулся через край ящика с обожанием смотря на ту, которую он столько лет хранил в неприкосновенности.
— Мы всегда будем вместе, — прошептал он, погружаясь в жидкость.
Глаза Эдварда закрылись, пальцы, сжимающий борт, разжались. Он был мертв, медленно опускаясь на дно ящика рядом с любимой. Рябь пробежала по поверхности и успокоилась.
Лоуренс не знал, сколько он так простоял, смотря на закономерный итог любой жизни. Лица мужчины и женщины были безмятежны. Должно быть это был последний сон Эдварда, потому что пространство вокруг стало бледнеть и таять, только присутствие сновидца мешало ему исчезнуть окончательно.
— Ничего не получилось, но я попробую снова. И снова. Столько раз, сколько потребуется, — решился Лоуренс, сжимая губы.
Эхо его слов отразилось от стен многократно и пролилось холодным дождем. Сновидец вздрогнул от неожиданности. Окружающий сон растаял, из-под него поступил новый — как первый цветок из-под снега. Дождь лил как из ведра, превращая снег в мокрое месиво. Его снова окружал порядком надоевший пейзаж: лес, поле, холм с особняком.
— Когда все закончится, это место будет являться мне в кошмарах, — проворчал Лоуренс с трудом переставляя ноги по грязи. — Если у этого вообще есть конец. Возможно, — он смахнул капли дождя с лица, — я обречен бродить по снам Эдварда до конца моего рассудка.
Перед тем как оказаться здесь, сновидец представил, как Элейн играет их мелодию, но музыки из дома не доносилась, сколько Лоуренс не прислушивался. Возможно, всему виной дождь, успокаивал он себя, медленно поднимаясь по холму. Он пытался изменить погоду, но потерпел неудачу. Дождь был основной этого сна, его настроением. Убери воду, льющуюся потоками с серого бездонного неба, и сон исчезнет.
Входная дверь была приоткрыта достаточно, чтобы в нее могла протиснуться кошка. Лоуренс проскользнул внутрь, оставляя мокрые следы на дорогих коврах. Внутри было чисто, прислуга еще не покинула это место. На столике для перчаток стояла ваза с засушенными цветами. Он наклонился, почувствовав исходящий от них аромат. Ее запах. Он узнал бы его из тысячи.
Лоуренс прошелся по дому, прислушиваясь. Прислуга размытыми тенями мелькала то тут, то там, не замечая его. Дверь в лабораторию была заперта, висячий замок уже начал ржаветь. Похоже, Эдвард забросил свои сомнительные эксперименты. Лоуренс решил проверить библиотеку. Здесь по-прежнему стояли книжные шкафы до потолка, удобные кресла с высокими спинками. Камин был растоплен. Уютная комната, в которой приятно провести время в ненастный день.
Эдвард занимал ближайшее к двери кресло. Ему было около шестидесяти, со вкусом одетый, аккуратно причесанный и гладковыбритый, он прекрасно выглядел. Женщина в небесно-голубом платье, сидящая в соседнем кресле, выглядела под стать ему. Она пила чай из маленькой фарфоровой чашки.
— Я же говорил, дорогая, что у нас будет гость, — сказал Эдвард, приветственно кивая Лоуренсу. — Чаю?
На столике стояла третья чашка. Его ждали. В молчании, на негнущихся ногах сновидец подошел ближе, не сводя широко открытых глаз с хозяйки дома. Она выглядела иначе, чем он помнил. Похожа и не похожа одновременно. Но вот она улыбнулась, и он узнал улыбку. Неужели это ее безжизненное тело он видел совсем недавно в стеклянном ящике?
— Элейн! — он бросился к ней, упал на колени и нежно взяв ее руку, прижал к щеке. — Я нашел тебя!
— О, боюсь ты ошибся… — она мягко, но настойчиво освободилась от его хватки, — это не мое имя. Однако, друг мой, ты промок и замерз. Садись у камина, выпей чаю. Он еще горячий. — Она протянула ему чашку.