— В месте, где все началось, — повторил Лоуренс слова Эрла, наблюдая как крупицы заполняют погребальную урну.
Не имело значения в каком направлении идти, однако его тянуло в сторону побережья. Миновав ограду, Лоуренс покинул вязкий сон Эрла. В этот раз он не думал о том, чтобы встретиться с Элейн. Он всем сердцем желал найти виновника. Переход из одного сна в другой прошел незаметно и легко. В этот раз не было ни шепота, ни жадных плотоядных щупалец.
Море, берег, холодное зимнее утро. Нет дождя или снега, но есть ледяной ветер, сбивающий дыхание. Серая вода пришла в движение. Волны накатывались на галечный пляж, неся на загривке клочья грязно-белой пены. Сновидец поежился. Странное чувство. Как будто недавно что-то случилось, но он не мог вспомнить, что именно. Что-то было не так. Он осмотрел себя. Ботинки, брюки, пальто… Теплые, добротные вещи. Он не помнил, откуда они у него. Подарок, случайная покупка?
По берегу ветер нес какую-то скомканную бумажку, обрывок газеты или что-то в этом роде. Он наклонился и не глядя сунул ее в карман, чтобы выкинуть позже. На его берегу не было места мусору. Любимый дом, в котором он провел столько прекрасных лет, выглядел заброшенным. Замерзнув под пронизывающим ветром, он пошел туда. Гравий знакомо захрустел под подошвами.
Внутри дома стояла мертвая тишина. Он разделся, повесил пальто на вешалку в прихожей. В гостиной было холодно, камин давно не разжигали. Сновидец поднялся по скрипучей лестнице на третий этаж. Здесь, под самой крышей, была комната с панорамным окном, откуда открывался чудесный вид на море. Это место служило кабинетом, библиотекой и мастерской одновременно. По бокам располагались книжные полки, заставленные художественными романами и справочниками. У стены лежали несколько полотен без рам с искусно нарисованными пейзажами. На столе у окна сохли склеенные модели парусников. Одна из моделей, окруженная баночками с воском, обрезками дерева, проволоки и пеньки, была собрана до конца.
В шкафу висела старая одежда, которую не жалко было испачкать клеем или краской. Открыв дверцу, он в страхе отшатнулся, встретившись с собственным отражением, и тихо рассмеялся, поражаясь собственной глупости. Как можно было забыть о зеркале? Отражение расплывалось. Сновидец прищурился, близоруко моргнув, похлопал руками по карманам. В одном из них нашлись очки. Надев их, он замер в немом изумлении. Из зеркала на него смотрел почтмейстер.
Сон о белом коттедже на берегу моря принадлежал Генри.
Некоторые вещи невозможно понять, если находится рядом с ними. Чем дольше в них всматриваешься, касаешься, тем больше они расплываются, теряют очертания и форму. Однако, стоит отойти на пару шагов назад, изменить угол зрения и тайное становится явным. В какой-то мере, во всяком случае. Ни одну загадку нельзя разгадать окончательно.
Лоуренс задавался бесполезным вопросом о том, почему он был настолько слеп и сразу не понял, что сны об Элейн, которыми он так дорожил, принадлежали Генри? Во сне он не видел своего отражения и Элейн никогда не обращалась к нему по имени, но ведь он видел руки. Они были буквально перед его глазами. Как можно их не узнать? Но во сне такие детали кажутся мелочью, на которую не обращаешь внимания.
Существо, называющее себя Эрлом, сказало, что Генри пожелал забыть об Элейн. Можно ли верить этому? Лоуренс прислушался к внутреннему чутью и вынужден был признать, что нет основания считать иначе. Однако, это не укладывалось в голове Лоуренса. Человек из сна обожал Элейн всем сердцем, она была для него самой жизнью. Что заставило его загадать такое страшное желание?
Сновидец вспоминал все, что он узнал о Генри. Почтмейстер был заметной фигурой в городе, его любили, но был ли он счастлив? Больше было похоже на то, что своей постоянной занятостью, Генри заполнял пустоту о которой сам не знал. Иначе зачем ему было приезжать сюда? Ведь это была мечта Элейн жить в доме у моря.
Лоуренс гулял по городу в надежде разобраться в мыслях. В руке у него был сэндвич, сделанный Мейбл. Хозяйка, встревоженная измученным видом постояльца, предложила составить компанию во время прогулки, но сновидец категорически отказался, сославшись на дела личного характера. Ему было необходимо подумать, а делать это было лучше в одиночестве. Он бесцельно бродил по городу, то вверх, то вниз по улицам. В итоге ноги привели Лоуренса на железнодорожную станцию прямо к пустующей скамейке для посетителей. Он посмотрел на нее и пожал плечами. Присев, сновидец съел сэндвич, лишенный вкуса. Утренний поезд только что отъехал, в воздухе еще пахло гарью и машинным маслом.