— Согласен, — кивнул Лоуренс.
— А что вы здесь делаете? — полюбопытствовал Марвин. — Ищите местечко, где порисовать?
— Бесцельно гуляю. Надеялся проветрить голову, но пока что-то не очень получается.
— А что приключилось-то? Доверьтесь старому станционному служащему. Я может не самый умный человек на земле, но чего только не видел.
— Представьте, что есть некая проблема, но вы не знаете, как ее решить. Чтобы вы сделали в таком случае?
— Может ее не решать? Бывает все само как-то образуется.
— Так нельзя. Если не решать, все станет хуже.
— Тогда, — Марвин задумчиво потер подбородок, — если я не могу решить, нужно найти того, кто решит за меня.
— А если такого человека не существует?
— В этом случае, мне придется самому стать таким человеком, хотя бы на время. Когда я был маленьким мальчиком и бабушка посылала меня принести что-нибудь из погреба, где не было света, зато в избытке было пауков и мокриц, я представлял себе, что в погреб спускаюсь на самом деле не я, а герой моего детства — бесстрашный капитан Рыжая борода.
— Помогало?
— О да! — Марвин одернул форму, смахнув несуществующие пылинки. — Воображение поистине творит чудеса.
— Интересная идея, — признал сновидец, думая о своем, — стать кем-то другим, чтобы сделать работу, которую сам не можешь сделать.
Вдохновленный этой мыслью, Лоуренс попрощался со служащим и отправился на поиски уютного кафе, в котором он мог бы скоротать остаток дня. Постепенно в его голове вырисовывался план дальнейших действий. Когда план был продуман до мелочей, ему захотелось порадовать Джонса, и отблагодарить его за заботу о здоровье. Он зашел в магазинчик для творчества, купил прекрасный альбом для рисования и несколько карандашей. Пообедав в маленьком кафе, сновидец отправился на скалистый берег, где гнездилась колония крачек. Остаток солнечного дня он провел, наблюдая за повадками птиц и делая зарисовки. Некоторые наброски получились весьма недурно.
Возвращаясь в «Синюю бухту», Лоуренс заметил Генри. Почтмейстер сидел в пустой рыбацкой лодке, вытащенной на берег для покраски. С ним был спутник — молодой рыбак, рассказывающий какую-то веселую историю, хохоча и оживленно жестикулируя. Лоуренс обошел их стороной. Сейчас он ничем не мог помочь Генри.
Окна коттеджа светились приятным желтым светом. Брат с сестрой были дома. Когда Лоуренс вручил доктору альбом с зарисовками его любимых птиц, тот расторгался и попросил разрешения использовать их в качестве иллюстрации к его будущей статье. Лоуренс не был против. Джонс тут же разлил херес по бокалам, предлагая отметить их сотрудничество. Сновидец не стал разочаровывать доктора, они немного выпили. Мейбл подала вкуснейший ужин, после которого последовало несколько веселых партий в «Змеи и лестницы». Вечер прошел превосходно.
Готовясь ко сну, Лоуренс чувствовал себя отважным капитаном, собирающимся отплыть в неизведанные края. Что ждет за горизонтом? Откроет ли он новые земли, найдет сокровища или будет сожран морскими чудовищами? Элейн выбрала его не случайно, она знала, что он справиться с любыми трудностями так или иначе.
Сновидец взбил подушки, уютно устроился под мягким одеялом. Пришло время действовать. Очевидно, что Генри не станет слушать его ни во сне, ни в реальности. Ни один мужчина не сможет убедить его, но что, если с ним поговорит женщина? И не просто женщина, а специально обученный специалист, который вызовет его на откровенность, побудит рассказать о причинах столь жестокого желания. У Лоуренса есть опыт общения с аудитором, понимание, как они работают, а значит, он может воссоздать для Генри нечто похожее. Это должно сработать, особенно, если аудитор примет облик Элейн.
Лоуренс смежил веки, сделал глубокий медленный вдох и выдох, мысленно воссоздавая нужный образ. Настоящая сила сновидца не в том, чтобы дрейфовать между снами, а в том, чтобы самому создавать их. Нужно представить безопасное комфортное место…
…В теплом солнечном луче, пронзающем воздух сквозь неплотно задернутые зеленые шторы, медленно кружились пылинки. Было тихо. Она сделала глоток горького лавандового чая. За закрытой дверью послышался звук, словно кто-то взялся за ручку, но не решался повернуть ее. Была почти половина второго, перерыв подходил к концу.