Драко заулыбался.
— Я был бы рад отсидеть свои лучшие годы в приятной компании, но увы и ах, Снейп не помогал нам. Вы же хотите обвинить его в четырёх убийствах. Так вот, мы, Малфои, и будущая миссис Малфой, не втягивали в наши дела Снейпа. Или вы думаете, мой отец настолько туп, что просил помощи у зверя, на которого Министерство спустило собак? Слишком рискованно, и уже неважно. Мои родители и невеста далеки отсюда, я же, можете считать это признанием, раненный вами, укрылся в тёмном лесу с отцом. Да-да, при нашей первой встрече я был с отцом, а не Снейпом, но, естественно, чтобы никто не заметил яркой личности Люциуса Малфоя, мы использовали оборотное. Найти волос в доме, где часто гостил крёстный, оказалось не так уж и трудно. Скажу вам, ночь в запретном лесу показалась мне самой жуткой. Я едва не умер, а добить меня пришло какое-то нелепое чудовище. Там мы и расстались. Отец побежал на границу и отвёл монстрюгу от следа, а я добрёл до Хогвартса и скрылся. И знаете, домовиков же нельзя судить, верно? Мой Биппи помогал и таскал еду, когда я прятался в старой части замка, в которую уже как век никто не ходил. Я чуть не сдох там от потери крови, мистер Шарль. В следующий раз думайте, когда стреляете на поражение. Не будь меня, сейчас вы бы обвинили Снейпа в четырёх убийствах и тем самым совершили бы пятое. А меж тем, это не по вашему кодексу аврорскому, — выплюнул Драко из последних сил, но теперь от его чарующей улыбки остался лишь оскал. Его скорая исповедь объяснялась лишь тем, что Драко боялся потерять сознание раньше, чем спасти крестного.
— Не за четыре, так за три ему дадут срок, мистер Малфой. Неужели вы думаете, что Министерство так легко спустит побег заключённого из Азкабана и двух подозреваемых? Проще сделать их жертвами, чем гениями, понимаете?
— Ах, хотите манипулировать… — задохнулся Драко от возмущения. — Как сейчас с кровью, да? Вновь поставить Снейпа в безвыходное положение, чтобы теперь мой отец явился с повинной. Браво.
— Я просто знаю политику министров.
— И потому так легко обсуждаете её с подозреваемым в больничном крыле Хогвартса?
Шарль рассмеялся.
— А вы думаете, что нас подслушивают, или мадам Помфри не знает, кто я? Или вы полагаете, наивный мальчик, что я не потрудился поставить заглушающие чары?
Драко бы пожал плечами, да не мог. Зато беззаботная улыбка сказала о многом: и о том, что юноше уже безразлично своё будущее, и о том, что его вера безгранична, что если не он, то хотя бы крёстный спасётся, и что Министерство останется с носом. Что он всё просчитал, выверил до точности, и один Мерлин ведает, что задумал этот мальчишка.
Но точно было понятным одно: ему становилось худо.
Кто-то застучал в дверь, но ответа не получил. Шарль не сводил взгляда с искренней улыбки Малфоя.
— Да мне всё равно. Снейп чист, а ныне он ещё и жертва. Впрочем, как только вот эта, — Драко бросил угасающий взгляд на взлохмаченную спящую девушку, — проснётся, она так просто не оставит. К тому же обвинить в убийствах Северуса не удастся, ликвидировать меня — тоже. Все четыре факультета и гости с вашего фестиваля видели, как мертвец разгуливал по школе. Снейп чист…
Драко слабо усмехнулся, поглядывая на крёстного, укрытого белым одеялом, среди светлых подушек. Зрелище, однако, непривычное.
В дверь заколотили яростнее, но, к сожалению, сознание Драко вновь помутнело. Звуки доносились отдалённо, но, как ему верно показалось, и в этот раз никто не отреагировал. И колдомедик, и пресс-секретарь, и воскресший мертвец не желали, чтобы кто-либо тревожил их обособленный мир, в котором они то и дело сосуществовали. Мадам Помфри выполняла свой долг и властвовала в Больничном крыле, Драко всё ещё был свободен, а Шарль играл одну из своих любимых ролей — пиарщика, который обожал Хогвартс и каждого актёра. И даже себе Квентин вряд ли бы признался в причине своего молчания и внутренних терзаний.
Аврор спокойно встал, и разве что позвоночник его превратился в рельс, по которому мчались одноколёсные вагонетки мыслей. В дверь вновь забились, и Шарль сорвал заглушающие чары. Раздражающая болтовня из коридора, будто водой сквозь решето, влилась в больничный блок. Там зрел переполох.
— Мистер Шарль, это важно, крайне! Откройте! — раздалось за дверью.
— Подожди, — приказал он и ещё раз взглянул на бледнеющего юношу с радостной улыбкой и теплотой во взгляде, который адресовался крёстному. Шарль понимал, что совсем скоро и этот белокурый юнец лишится сознания и сил, а потому-то не имеет смысла надевать браслет, блокирующий магический потенциал.
«Возможно, мисс Грейнджер права», — подумалось ему. Шарль уже хотел было отступить, как в глаза бросилась чёрная метка, угасшая, но по-прежнему выделяющаяся на бледном, таком же угасающем теле. Драко тоже на неё посмотрел. Снова застучали.
— Именем закона, Драко Люциус Малфой, вы обвиняетесь в попытке побега и сокрытия от справедливого магического суда Министерства. В ближайшее время вас доставят для дальнейших разъяснений в Визенгамот.
Слова чеканились сухим тоном, как по метроному. Шарль закрепил браслет. Драко даже не сопротивлялся. Его улыбка померкла, но в глазах вспыхнула одна слабая радостная догадка.
— Пускай так, мистер Шарль, это справедливо. Я преступник, вы поймали меня, вот только я одного не могу понять.
Шарль молча направился к двери и отворил, чтобы прекратить эмоциональные постукивания. Там показался парнишка с ажиотажем, написанным на лице. Драко продолжил:
— Так вот, мистер Шарль, мисс Грейнджер добилась оправдания Снейпа тем, что сподвигла общественность и подписала петиции, а вы же меж тем создали из него чуть ли не культ, но во всяком случае известную романтическую и загадочную личность. Вы сделали из него персонажа, за жизнью которого люди хотят и будут наблюдать, что в принципе невозможно делать, находясь извне Азкабана. Вы показали его с другой стороны. Так вот, мистер Шарль, зачем вы сформировали к нему положительное отношение, когда в ваших руках были все инструменты, чтобы разрушить этот геройский образ. Для чего?
Шарль посмотрел на ассистента и, будто все реплики Драко обращались к стене, спросил:
— Чего тебе?
— Обыск дал результаты! Мы нашли ящик!
В эту минуту Шарлю казалось, что он и Драко поменялись местами, что это ему самое место лежать в больничном крыле и бледнеть.
Он сам не понимал себя.
***
Когда Шарль ступил на аврорский путь, его грудь жгло беспринципное желание ловли упивающихся. Мерзкие трусы, гадкие по своей сути, нереализованные, ленивые твари, которые решили сорвать лёгкий куш, вступали в ряды Воландеморта лишь для того, чтобы обрести статус, власть и силу. Им доставались сектантские пляски, попойки и нежные, хрупкие девушки, над которыми они глумились. Упивающиеся удовлетворяли свои садистские и плотские желания, мучили малышек и кончали от вскриков и мольб. А затем новобранцы, получившие так легко метку, то ли под амбициозными желаниями, то ли под страхом смерти, останавливали пульс затравленных девушек навсегда. Заклятье попадало в сердце и зелёной магией выгоняло жизнь из куска мяса, которое ещё несколько дней тому назад даже не ведало о магическом мире.
К сожалению, Шарль не застал Воландеморта. Когда ему вручили значок, вовсю ходил слух о младенце со шрамом. Шарль отлавливал приспешников, отправлял в Азкабан без разбирательств. Метка доказывала без лишних слов, какие деяния совершил волшебник. Годы отточили мастерство и смекалку аврора, однако незадолго до возрождения Воландеморта заболела мать. Шарль перевёлся во Францию и помогал ей ровно до предыдущего года, пока она не скончалась. Он похоронил её рядом с сестрой и вернулся в Лондон.
В жизни Квентин перепробовал всё, чтобы отлавливать особо изощрённых преступников. Маски, тайна имени для него не становились проблемами, а потому, когда он узнал, что советника Тёмного Лорда, самого приближённого из всех, оправдали и сделали героем войны, он предложил чёртов план с фестивалем. Пока оформляли, пока готовили его к театральной сцене, скончался Люциус Малфой. Шарль почуял неладное. Поначалу ему даже показалось, что смерть была неслучайной. Но министерство и слышать не желало о догадках относительных, возвращая аврора к персоне Снейпа. Сначала нужно разобраться с ним, советником Воландеморта, первым убийцей после безносого.