Его дыхание коснулось её губ. Ещё одно мгновение, и он бы тронул их страстным поцелуем, но дверь отворилась и девушка едва не упала. Снейп рывком подтянул Гермиону к себе и приобнял. Их сердца бились в унисон.
— Ах, Северус, у тебя постельный режим! Зачем ты встал? Ай, уже поздно: ходи давай, всё равно тебя не удержишь! Милая, прости меня, ты не ушиблась? Знаешь, у нас двери такие…
Снейп отошёл к окну и посмотрел поверх Запретного леса. И какой зверь укусил его? Отчаяние? Нежелание её отпускать? Или виной тому жажда обнять девушку, как только она пробудилась? А может быть, его манил незабываемый вкус нежных губ?
Он точно спятил.
— Мисс Грейнджер уже уходила, — бросил Северус, не слыша их болтовни.
Помфри фыркнула и посмотрела на раскрасневшуюся девушку.
— Нет, нет, об этом не может быть и речи! Только не сегодня!
— Почему? — поинтересовалась Гермиона, даже не догадываясь о том, что ей ответят фразой, о которой попросила Минерва Макгонагалл и которую предложил, в свою очередь, Квентин Шарль.
— Уйдя отсюда, вы подставите меня, дорогая моя. Между прочим, я напела Мунго, что вы порезали вены! Разве так быстро поправляются, а? Хотите проблем своей спасительнице, добрейшей мадам Помфри? Вот и помогай людям! Ну уж нет! Как минимум два дня вам следует пробыть в Больничном крыле, а не возвращаться в башню Гриффиндора! Я настаиваю.
— Мисс Грейнджер — староста и живёт отдельно, не втягивай её в эту авантюру, — проговорил сухо Северус.
— В любом случае ей не стоит показываться другим студентам.
— На то существуют камины.
— Увы, камином пользуются и другие старосты, заметят. А мне, знаете ли, никакой пиар не нужен.
— Мадам Помфри, это нелепо.
— Брось, Северус! Между прочим, кровь нужна была тебе.
— Между прочим, — передразнил Северус, — мисс Грейнджер и так достаточно долго «прожила» в Больничном крыле.
— И что? Вены-то «порезала» она недавно.
— Я против.
— А я за.
— Мисс Грейнджер, — Снейп развернулся и строго посмотрел на неё холодным, колючим взглядом.
— Профессор, — произнесла Гермиона без лукавства и обратила тёплый взор на него, — вы же знаете, как важна в магическом мире репутация. А иначе выйдет так, что мадам Помфри дала ложные показания…
— Мисс, она пыталась добыть кровь мне. Вы ни при чём. Мадам Помфри никто не тянул за язык.
— Да, я понимаю! — согласилась Гермиона и выдохнула. — Понимаю, что министерство руководит Мунго и всё такое. Это лишь усложняет положение мадам Помфри, ведь она лгала ради вас, сэр! А если они узнают?
— Меня уволят, — влезла Поппи.
— Мадам Помфри, если для вас это важно, то я останусь.
— Очень, мисс Грейнджер! Очень! Выбирайте любую койку — из двадцати четырёх все ваши!
Северус смерил Помфри тяжёлым взглядом, а в голове опять образовались совестные и бессовестные вопросы относительно мисс Грейнджер.
***
Магический мир жесток. Он не терпит ошибок. Для Драко Малфоя родина, магическая Британия, представляла равнину, где ни деревца, за которым укрыться, ни землянки, где переждать. Министерству открыт любой камин. Оно, как огромный паук, распластало нити паутины по всей стране, и любая семья окажется под угрозой, вздумай она помочь беглецу, да ещё и преступнику.
Надежда Драко на побег померкла.
Аврорский браслет, больше походящий на наручник, недружелюбно сжимал холодное запястье, юноша спокойно смотрел вперёд. Они покинули Хогвартс, когда остальные спали. Свежесть начинающегося дня морозила. Под ногами шелестела сонная от тающего снега трава. Они аппарировали сначала на один пустырь, затем на другой. Рывок за рывком кружили голову. Драко объяснял их странный путь тем, что аврор стремился как можно тише завершить порученное «дело». Министерские шестёрки вполне могли наложить на всех увидевших воскресшего Малфоя обливейт, и поскольку в алиби Снейпа они не нуждались, то и жизнь Драко Малфоя не имела никакой ценности.
Драко осознавал: его убьют. О нём забудут. Его имя сотрут с лица земли.
Малфой шёл, утирая пот с висков. Отдышка заглушала мысли. Организм только начал восстанавливаться, и Драко сожалел лишь о молодой жене, которая скоро облачится в траур, и о ребёнке, которого она носит под сердцем. Тот никогда не увидит отца. На лице Малфоя мелькнула горькая ухмылка. Он сам лишал себя семьи. Выбор сделан. С кем угодно можно поступить иначе: бросить, ускользнуть и поскорее сбежать; но только не со Снейпом. Крёстный слишком много сделал для него: рисковал, спасал, лечил. Неужели Драко бы позволил умереть своему защитнику? Ответ очевиден: нет. Он сдался аврору, отдал кровь и выдумал историю. Малфой сделал всё, что мог, а остальная судьба в руках провидения.
От благородной мысли слабая горечь затрепетала в сердце. То было чувство самоуважения. Впервые в жизни Драко не сомневался, что поступил правильно.
Чтобы не ощущать страха смерти, пленник отвлекал себя, размышляя о Шарле. Он пытался понять, почему они аппарируют и так остерегаются, куда спешат, а главное — от кого? В такую рань вероятность повстречать человека в лесу равнялась нулю. А убить и закопать — дело нехитрое.
— Догадываюсь, что вы опасаетесь газет, мистер Шарль. Напрасно. Репортёры ещё спят, а я ваш и никуда не денусь. К чему нам осмотрительность?
Шарль покосился на позолоченный брекет в руках, сверяя время, затем схватил преступника за локоть. Опять от рывка скрутило живот. Они очутились в странном лесу, среди берёз и сосен. Морозная свежесть заставила поёжиться. Здесь пели птицы.
— Мистер Малфой, — протянул Шарль и вгляделся в горизонт, — газеты в нашем мире имеют прямое влияние на взгляды народа. Они манипулируют общественным мнением, иногда ломают жизни, а иногда их защищают. Репутация — наше всё, мы же не магглы, потому и опасаюсь… Кстати, кажется, это ваше… — Шарль залез в карман и извлёк маленькую шкатулку с вырезанными рунами. Как только та перешла в руки к Малфою, то засветилась и засияла. Драко растерянно опрокинул крышку. В трёх странных витражах, ничем не примечательных, отражались серые облака.
— Что это?
— Чёрт знает. Однако и поэтому я попрошу вас отойти. Вот так. Не двигайтесь.
— Мистер Шарль, к чему такие странности? — заволновался Драко, наблюдая, как аврор достаёт палочку и направляет на него. Он рассчитывал как минимум на последнее желание.
— Я попрошу вас о трёх вещах, мистер Малфой.
Драко остолбенел от предчувствия смерти.
— Мистер Шарль…
— Нет, мистер Малфой, ни слова!
— Но, сэр, я имею право на желание или хотя бы речь! Дайте надышаться! А лучше пообещайте, что защитите профессора Снейпа всеми силами!
— Мистер Малфой, ей-Мерлин, замолчите…
— Нет, пообещайте! Вы не имеете прав отказывать мне!
Шарль опустил палочку и всмотрелся в юношу. От его безжизненного взгляда Драко думалось, что перед ним воплощение смерти, а сам он видит её из гроба. Вдоль позвоночника прошёлся холодок. Как человек тонущей барки осматривает спокойное море и ищет землю, так и юноша сканировал лес, ища спасение. Куда ему бежать? Он слаб. Запястье сковывает браслет. Магии на аппарацию вряд ли хватит, да и упустит ли его такой здоровяк, как Шарль?
Драко выдохнул сквозь зубы, прощаясь с жизнью и вспоминая семью, но аврор не позволил ему даже этого и заговорил. Когда обречённым на висельницу отсрочивают смерть, они думают, что спасены. В Малфое загорелась слабая надежда. Он жадно запоминал каждое слово, произносимое Шарлем напоследок.
— Не моя задача спасать Снейпа, мистер Малфой, однако вам, как никому, должно быть известно, кто сможет это сделать. Итак, первое — замолчите навеки о том, что сейчас произойдёт. Второе — поймите, насколько важны сенсации для газет, а третье — простите, что опорочу вас ещё больше. Не двигайтесь!
Шарль взмахнул палочкой и прошептал проклятье. Чёрный луч вырвался хищной птицей и кинулся прямо на Драко, но уже через секунду отразился. Квентин упал на землю и аппарировал. В его плече застрял один из витражей, вышедший на защиту. Когда Драко попытался двинуться к аврору, браслет с него слетел и исчез.