Он мужчина. Мастер зелий. Её профессор. Раньше они играли. И играли любовников. Забавлялись в глупую затею «Привыкайте» и искали разгадку витражам. Теперь ничего этого нет, а на всё больничное крыло они одни. Даже Поппи оставила их!
Щёки зажгло с новой силой, ведь в завершение ко всему, она любила профессора Снейпа.
Девушка наспех заплела косу и забралась под одеяло. Похоже, теперь она нашла объяснение его ледяному взору. Огни уютного вечера неожиданно померкли. На чтении сосредоточиться не удавалось, а мысли принимали тревожные, но пока ещё бесформенные опасения.
Она закрыла глаза и постаралась уснуть, и если ей это удалось, то Северус в эту ночь не сомкнул глаз. Вернувшись, он улёгся, но не как сновидец, а как страж.
Гермиона спала настолько хрупким сном, что Северус взялся бы за каждого, кто посмел бы потревожить её. Как всегда, он не смог противиться созерцанию и позволил себе найти повод, чтобы разглядывать спящую.
Облюбованный образ мотивирует. Несомненно, Гермиона чувствовала перемену в нём и расстраивалась, поэтому непревзойдённый интеллект бывшего шпиона искал решения.
Ловушка — коварный механизм, на её счёт обманываться нельзя. Стоит выйти отсюда, за порог Больничного крыла, как любой взгляд между ними осудится, а общение сведётся к признаку романа. Несомненно, Северуса никогда не беспокоила собственная репутация. Она, испорченная с юности, доставляла немало проблем сейчас, но он привык. В любом обществе положение осуждаемого мужчины не так паршиво, как падение девушки. Куда хуже падение той девушки, чья репутация была безупречна. Это как запятнать не просто повседневную рубашку, а парадную. Осквернить не дом, а храм. Срубить не куст, а плодовитое дерево. Как украсть общественную реликвию. Как осквернить государственный флаг.
Почему-то безупречная девица — всеобщее достояние и народная гордость. Такая не должна иметь собственного мнения. Она — та же маггловская монахиня, которая замаливает грехи за остальных и тем самым поправляет статистику добродетели.
Злостный мужчина обречён на осуждения, невинная девушка — на беспредельное внимание. За ней следят, завидуют, ожидают падения, чтобы затем презирать и лицемерно ненавидеть. Забавно, что мужчине необходимо поступить дурно, в то время как девушке достаточно родиться и не натворить дел.
Женский пол оттого и слабый, что был, есть и будет нуждаться в защите. Феминизм не поможет здесь — общество адаптировало его под женскую эксплуатацию, под еще большее осуждение и порабощение, и Северус понимал это. Шарль на этом сыграл. Гермиона была маленьким крольчонком, приманкой для волка, на которого охотился человек. Её втянули в круговорот событий и сломили черёд обычной жизни. Раньше для Северуса было загадкой, почему Шарль выбрал именно её — всегда ведь проще объяснить незнающему, чем притворяющемуся в неведении. Ответ Снейп знал, но не желал отвечать.
То было из-за него.
Виноват он. Останься Северус равнодушным к ней, участь миновала бы Грейнджер и Уизли получила бы долгожданную славу. Только лишь из-за того, что они общались раньше, из-за недопонимания и ссоры, из-за симпатии к ней, из-за того, что из всех он выделял невыносимую, прелестную всезнайку, теперь репутации мисс Грейнджер грозил разгром, а вместе с тем, и её образованию.
Как и все люди, Северус был склонен к расчёту на худшее, однако в отличии от остальных, умел ещё и просчитывать. Безусловно, во внимание он брал такую слабую надежду, как-то, что академии сделались либеральнее тех времён, когда поступал он. Рассчитывая на образовательные реформы и переоценку критериев отбора в студенты, Северус предлагал себе повременить.
Решение было близко. То, что гласили газеты о Малфое и Паркинсон, делало Северуса по-настоящему скользким. Теперь самая цепкая клешня Министерства не могла схватить и удержать его. Оставалось дело за выпускным, а дальше — свобода. Но так ли это будет в действительности? Он не знал.
Снейп любил, а любовь всегда оковы, лишение свободы в какой-то степени. Не той, что ныне извращена молодёжью, нет, Северус понимал иной смысл. Сейчас он, так же, как и Шарль, испытывал потрясение, стоял на распутье и не видел будущего за облаком чёрного тумана. Ему нужно выбирать, а он не хотел. Одна дорога вела к пути, которым он должен пойти, второй же был желанным. Один был правильным, другой — бесчестным. Первый очищал Гермиону Грейнджер, открывал дорогу к образованию, но оставлял с разбитым сердцем, второй — порочил, пути к науке затруднял, но давал счастье.
Советоваться с ней он не собирался. То, что больше всего бесит в гриффиндорцах — так это справедливость. Их нескончаемая тяга к правильности, достоинству и возвышенным чувствам заставляла насмехаться, но ценить. В детстве получившие от мира оплеуху несправедливости слизеринцы хоть и приспосабливаются, да платят в ответ той же монетой. На эмоциях и сентиментальных ценностях они выстраивают целую систему рычагов манипулирования. За это три факультета ненавидят их, и зря — большинство слизеринцев идут в политику, а политика строит мир.
Его гриффиндорка попала в сеть помасштабнее Хогвартской. И в чувствах, и в стремлениях она была очаровательно честной, но, увы, век гриффиндорства прошёл. Наступала эпоха слизеринства, и в этом времени она, как и многие терялась и жить по новым усмотрениям просто не могла.
Честность часть Гермионы. Шансом поступить в любую академию Британии лишь потому, что она героиня войны, Грейнджер не воспользовалась, пошла на повторный год. По этой причине очевидно, что идею Северуса она не оценит.
Ах, как он хотел остаться с ней, дать треклятой академии взятку и увидеть фамилию Гермионы в списке зачисленных! Решить проблему не напрямик, а в обход! Не раздумывать хотя бы об этом! Но она бы не позволила, а потому ничего не оставалось, как раздумывать дальше. Пока у него было два варианта: надеяться на реформы поступления или дать взятку тайком. Это и коррупцией не назовёшь. В чистом виде лоббизм**, не законный, но во благо. Какой потенциал заложен в Грейнджер! Сколько открытий сделает перо в её руке!
Северус прикрыл глаза. В голове представился список престижных академий и магических университетов Европы и Америки, которые были на слуху. Почти все они следили за репутацией, но и взятками не брезговали, если их делали аккуратно. Только к трём он не знал, как подступиться.
Донегальский университет был совершенно закрытым заведением, на территорию допускали только поступающих студентов, а профессора работали инкогнито и связаться с ними не представлялось возможным.
Американская академия Сардис, находящаяся вблизи Сардиского озера, имела специальную должность — заведующего поступлениями, которую уже как с век занимал один неподкупный волшебник, наверняка гриффиндорского склада ума. Если и говорить с ним, то только начистоту, как легилимент с легилиментом. Скорее всего, тот выслушает да ничего не предпримет — не по правилам это, принимать жертву пиара. Нет дыма без огня.
Английская академия Матрикса не имела должности и не была тотально закрытой. Её сотрудники принадлежат старинному клану Матрикс, о котором сложилось немало легенд. Говорили, что в нём существуют свои законы и отдельный пункт о взяточничестве, за которое лишали магии. Северус припоминал пару скандалов, связанных с попыткой подкупа. Репутация пойманных оставляла желать лучшего. Двери академий закрылись не только для них, но и для их детей. И если с первыми двумя Северус мог хоть как-то взаимодействовать, с недружелюбным Матриксом обрубались все пути.
Репутация Матрикса была безупречной. Они давали качественное образование лучшим из лучших.
Они неподкупны.
Северус хмурился. Мысли его погружались в чёрную пучину. Он видел только один выход, но не переставал надеяться. В конце концов Гермиона, Гарри и Рон питают любовь к Шотландии и к собственной дружбе.